В 1713 году из Большерецка по приказу камчатского воеводы атаман Даниил Анциферов с казаками отправился в поход на овладение двух морских островов. Есаул Иван Козыревский, умевший рисовать карты, тоже принял участие в этом деле. Казаки на бударах [19] , а ясачные камчадалы на небольших байдарах, вышли из устья реки и, пройдя вдоль морского побережья, прибыли к «Носу Лопатки», к самой южной оконечности Камчатского полуострова. И совершенно неожиданно, через торчащие в море скалы, они увидели в сизой дымке огромный остров.

– Вот он каков, – удивлялись казаки, – большо-ой остров!

– Шум-шу, – пояснили камчалады, – мы сюды ходим на мену с айнами.

Море было спокойно и только небольшое быстрое течение вод виднелось в дали, и поэтому казаки без приключений переправились через «переливы» на этот первый остров. На берегу острова их встречали миролюбивые айны с женщинами и детьми. Они оделись в праздничные одежды из нерпичьей кожи, украсили себя птичьими перьями, и радовались, увидев среди высадившихся казаков знакомых камчадалов. Ведь островитяне были в родственных отношениях с ними, да и разговаривали они на смешанном диалекте, понимая друг друга. Камчадалы часто торговали с айнами, устраивая через «переливы» торжища, и теперь ожидали новых товаров для обмена. Но, несмотря на праздничное столпотворение айнов, казаки настороженно высадились на берег и пиками стали раздвигать толпы дикарей. Расчистив путь для своего атамана, они остановились перед двумя старейшинами, гордо стоящими в окружении своих соплеменников. Атаман Анциферов в сопровождении толмача-камчадала важно вышел навстречу к вождям и, вдохнув побольше воздуха, зычно прокричал:

– Велю племенам признать российское подданство… и внести в казну ясак, по одному бобру с души.

Как только камчадал перевёл эти слова, айны дико завопили, а старейшина, что постарше, с достоинством ответил:

– На острове нет бобров. Мы промышляем нерпу, которая нас кормит и одевает.

Один из казаков, Григорий Переломов, дружка атамана, увидел на старейшине бобровую накидку и закричал:

– Ворот-то из бобра, а значит, у них есть «рухлядь».

– Нам привозят бобров и лисиц на обмен с острова Парамушир, вон с того, что за переливами, – ответил один из старейшин, показывая на юг.

– Так живо наменяйте бобров в казну русского царя, – закричал Анциферов, – не то худо будет.

– Это невозможно. Настала осенняя пора, и на остров не переплыть, – ответили вожди и отступили назад за спины воинов, неожиданно появившихся перед атаманом.

– А нам-то, какое дело, – кричали казаки. – Несите бобров.

И громче всех кричал Переломов:

– Не то силой возьмём!

Из толпы айнов сразу послышались яростные крики и угрозы, а женщины с детьми поспешили вглубь острова. Казаки, почувствовав опасность, приготовились к худшему, а атаман Анциферов стал пятиться и скрылся за их спинами. Воины айнов, потрясая копьями, с воплями бросились на казаков. Полетели стрелы.

– Робята, заряжай, – послышалась команда атамана. – Казаки расступись – пли!

Раздался страшный грохот из нескольких пищалей и фузей [20] . Всё смешалось в толпе айнов, послышались вопли, и раненые со стонами попадали на камни, а из-за спин дикарей появились новые воины, страшно крича, они с копьями бежали на казаков.

– Готовь-сь, робята. Пли! – и толпа дикарей с воплями пустились наутёк.

И только теперь казаки смело отправились вглубь острова. Найдя поселения айнов, они построили волосатых дикарей в ряд и привели в российское подданство. А вот ясак им пришлось взять не бобрами, а нерпой и вещами, которые попадались им под руку. Анциферов с Козыревским вышли на южное побережье острова Шумшу и увидели грозные воды «перелива», за которыми еле виднелся остров.

– Парамушир! – воскликнул Козыревский.

– Да, это второй морской остров, – подтвердил атаман.

– Поро-мосири, так называют остров айны, то есть большой остров, – подсказали камчадалы.

Течение между островами было настолько стремительным, что казаки не рискнули пуститься в погоню за отчаянными айнами, и тем более идти на второй остров за ясаком, хотя и очень хотелось.

– С чем же мы явимся к Колесову? – спросил Козыревский атамана, – ведь нам велено привести в подданство оба острова и привезти достойный ясак.

– Во, во – поддержал его Переломов, – за такой ясак нам приказчик не простит убиенного Атласова. Живо закуёт в кандалы.

– Не боись, – ответил атаман Анциферов, усмехнувшись, – пойдём к камчадалам и там возьмём «рухлядь».

– Ну и ну, – пожал плечами есаул Козыревский, – а впрочем, тебе виднее, хотя знаю, озлятся камчадалы, ведь мы уже брали с них дань.

– Завтра же иди к камчадалам за «рухлядью», – нахмурился атаман, – а опосля пойдём с тобой в Нижнекаменский острог на поклон к приказчику. Расскажем о наших приключениях, а ты нарисуешь ему карту островов.

– Добре, – ответил Козыревский, а сам подумал: «Часть ясака обязательно спрячу, а деньги сгодятся на постройку морских кочей. Вот тогда и побываем мы на всех островах «курильцев».

Занесённый снегом, Нижнекаменский острог притих, и только из оконца приказной избы слабо пробивался свет лучины. Приказчик Колесов, уже который день передавал дела прибывшему из Якутска новому приказному Василию Савостьянову, рассказывая ему о похождениях своих казаков. Когда в избу с шумом вошли атаман Анциферов с есаулом Козыревским, то приказчик Савостьянов от неожиданности вздрогнул и насторожился. Сидевший с ним за столом Колесов строго посмотрел на атамана и велел сказывать. Анциферов стал докладывать о том, что казаки побывали на двух островах и привезли богатую добычу, но Савостьянов неожиданно прервал его речи и закричал: