Судьбу остаться одной.

И потерю, которая успокоит.

Ты сделаешь выбор. Ты будешь бороться со своей судьбой.

И когда ты найдешь того, кого выбрала, ты потеряешь больше.

Когда кристаллы падут, конец будет близко.

Когда кристаллы разобьются, ты будешь бояться.

Тогда ты угаснешь, выберешь, и кристаллы будут сиять.

Хотя мир кричит, и тот, кого ты любишь, в тени.

Мир будет гореть.

Мир будет жить.

И ты узнаешь конец.

Конец всего, конец ничего.

Но конец.

Другие закончили произносить пророчество, и я постаралась вернуться в настоящее.

Чувствовать. Дышать. Быть.

Огонь покрывал мою кожу. Вода тушила огонь, не давая ему сжечь меня. Воздух трепал волосы, Земля подо мной дрожала. Мое тело согрелось, Дух во мне тянулся к душам.

Я давила на магию, заставляла себя совладать с ней. Мне еще не хватало сил сделать все это, но я училась. Я была уже не такой, как раньше. Не той, что была не готова. Не той, что не знала.

Я уже давно была не такой.

Если бы я увидела ее сейчас, подростка с длинными светлыми волосами, большими глазами и склонностью удивляться, я вряд ли ее узнала бы.

Я должна была.

Я хотела бы смочь. Может, тогда я приняла бы то, что было передо мной, а не отступала бы в свой разум, чтобы догнать происходящее.

— Лирика, прости, что так притянули тебя сюда. Мы знаем, путь неприятный.

Я подняла голову от голоса Седьмой и резко выдохнула.

— Не помню, чтобы всегда было так больно, — сказала я, потирая шею. Я совладала с магией и огляделась. Паника охватила меня, и я задрожала. — Где Брэлинн? — спросила я, Огонь был на моих ладонях, готовый к бою. — Где она?

— Ей было бы сложно попасть сюда после исцеления, — сказала Седьмая, и я огляделась.

Я была в центре круга, как в давних снах.

Меня окружали разные стихии и времена года. Весна с одной стороне, зима — с другой. Осень и лето боролись друг с другом с других сторон.

Место было как из моих фантазий, а не в реальности, но с магами Духа уверенности не было. Их загнали в это измерение, не имеющее смысла.

Это место ощущалось так, словно оно всегда было частью моей жизни, но я не понимала этого.

Я была в центре четырех времен года, посреди пяти стихий и ощущала себя осью часов, а на месте цифр были маги Духа.

Порой я видела их лица. Чаще всего — не могла.

Я думала, что встречала одну из этих магов Духа лично, но не была уверена в этом.

Но Седьмая была женским голосом, который шептал в моей голове, казался ближе всех ко мне. Она и осуждала меня, но и спасала.

Или, может, давала мне причины спастись.

Я уже ничего не знала. Я устала. Ужасно устала.

— Я хочу домой, — прошептала я, не понимая, что произнесу эти слова, пока они не вылетели.

Я повернулась к Седьмой, она склонила голову и разглядывала меня, и ее лицо вызывало мысли о матери, я такой ее еще не видела.

От этого я скучала по маме. Боль сдавила сердце, все внутри сжалось. Я подавила слезы. Было больно, ведь мамы тут не было. И не будет. Когда моя магия Духа открылась с такой силой, что я думала, что умру, я попыталась дотянуться и забрать ее душу и душу отца… вернуть их к себе, в их тела. Как — то спасти их.

Маги Духа такое не делали.

Нет, так поступил бы Серый.

— Я знаю, что ты хочешь домой, Лирика. И ты вернешься. Обещаю. Ты попадешь домой и исполнишь свою судьбу. Мы тут, чтобы напомнить тебе об этом.

Я повернулась к другим, но они молчали, и я повернулась к ней.

— То пророчество — единственное, что крутится в моей голове. Я все теряю из — за него, а я даже не понимаю его.

— Ты должна много терять. Ты это знаешь. Мир сгорит, но будет жить, и ты узнаешь конец. Конец всего и ничего. Но конец.

Я замотала головой от ее слов.

— Хотите сказать, что я должна умереть? Или мир должен? И какой мир? Тот, откуда я прибыла? Или тот, в котором мне суждено быть?

— Ты узнаешь, когда придет время.