Прижавшись к стенкам кишок, я начинаю двигаться внутри словно рыба. Извиваюсь, отталкиваясь то от говна, то от тёплого мяса. И у меня хорошо получается, параллельно я брызжу молофьей, но это так, на всякий случай!

Сделав три поворота налево и четыре направо, дорожка пошла вертикально вверх, затрудняя движение. Меня это не остановило. Я был настолько поглощён своей работой, что даже не заметил, как выбрался в желудок, и, используя куски мяса и кислоту, быстро всплыл. А теперь прикол!

Отвернув голову от девушки, я вставил два пальца в рот и потеребил маленький язычок — та розовая капля, что болтается за языком. На удивление, эффект от молофьи сохранился, я по-прежнему управлял телом, и продолжал им управлять, даже когда волна блевотни вынесла меня наружу. И если бы я не ухватился за гнилой зуб, валялся бы сейчас на траве, среди полупереваренной пищи.

Так, действуем-действуем!

Я поворачиваюсь обратно к девушке. Её рот закрыт, но когда я снова оттягиваю ей подбородок, передо мной послушно открывается зева. Погнали!

Оставляя свой хвост в глотке парня, я начинаю спускаться вниз, словно скалолаз по канату. Моя головка проникает в её глотку, двигаюсь по пищеводу и вдруг понимаю, что длины моей не хватает! Пиздец! Приехали. И вот, находясь одновременно и в зомбаке и в молодой деве, я оказываюсь перед сложнейшим выбором: выскочу из парня — потеряю связь, и тут не надо быть деканом в институте, чтобы понять, что девахе пиздец…

Но возможно, я быстро проскочу в кишки, подрыгаюсь там, и дело в шляпе. Выскочу из под сынка и убегу. Но тут шансы стремятся к нулю! Очень рискованно…

Что же делать? Как же быть?

— Залезь в мозг! — опа, Дроздов вернулся.

Куда-куда?

— В мозг!

В мозг?

— Ну да. Нервная система кишок имеет схожую структуру с нервной системой мозга. Поэтому ты и управляешь телами. Твоя молофья заставляет организм ставить на первое место кишки, убирая в дальний ящик мозги. Попадёшь в мозг — эффект тот же.

Ну, хорошо. Но как я попаду в мозг? Череп ей проломить?

— Нет, ты что, дурак что ли? Всё просто — через глаз.

Через глаз?!

— Да! Прямиком по зрительному нерву. Ну и чего ты думаешь? Ты же сам говоришь: живём один раз — надо всё попробовать.

А дед прав! Ладно, попробуем.

Пока мои два ручных существа держат девушку распятой на земле, я переношу свои пальцы к её глазу.

Ну, начинается! Девка захлопнула пасть и сильно-сильно зажмурилась. Но ничего, не проблема.

Пальцами я фиксирую её голову (больше она не мотает ею из стороны в сторону) и раздвигаю веки. Она так тяжело дышит, что я слышу, как стучит её сердце — громко, как молот по мясу. Раздвинув веки сильнее, её глаз нервно задёргался, тыча зрачок во все стороны. Продолжая висеть в воздухе как длинная макаронина, зажатая между губ, я заношу сам себя над её лицом и начинаю спускаться.

Своей вымазанной в блевотни тонкой головкой касаюсь тёплого глаза и начинаю двигаться вдоль века по слизистой. Доползаю до слёзного канала и начинаю пробовать вставить голову между ним и глазом. Поддеваю, расшатываю. Углубляюсь! У меня получается! Отлично! Я уверенно двигаюсь вперёд. Нащупываю что-то похожее на узловатый трос. Цепляюсь за него, обвиваю. И ползу вперёд, пока не утыкаюсь во что-то мягкое и извилистое.

Теперь время пати! Я начинаю тереться. Трусь о мозги, трусь об извилины, мне хочется добраться до серого вещества и окрасить его во все цвета радуги, сделать ярким и сочным! Да, ярким, сучка! Таким ярким, чтобы мне все завидовали! Да-да… О да… вот так… хорошо…

Да-да-да!

Горячая молофья обрызгала мозг. В прямом смысле я выебал бабе мозги! И в тот же миг мой разум разорвало на две части. Это не объяснить. Словно у вас четыре глаза. Обзор на 360! Я и внизу и наверху. Я и мужик, я и баба. Это что-то с чем-то.

Будучи мужиком, я приказываю своим дружкам отпустить девушку и отойти в сторону. Я чувствую, как их хватки ослабли. Они встали и отошли.

Будучи бабой, я вытаскиваю нож у себя из груди (то есть из груди сына), и когда мой хвост выскальзывает изо рта паренька, тыкаю ему лезвие в глаз, вгоняя нож по самую рукоять. Пока он мычит и заливается кровью, я быстро перекатываюсь в сторону. Хватаю с земли дрын и вскакиваю на ноги.

Ну теперь держитесь, суки!

Пока сынок деда мычит и пытается встать на ноги, я убираю свой тонкий хвостик под глаз девушки, и сворачиваюсь калачиком под гипофизом, стараясь не вызвать болезненные ощущения как при опухоли мозга. Обретённое мною новое тело юное, сильное. Я уверенно держу дрын в руке и готов его применить!

Сынок попытался встать на ноги, но видимо нож задел что-то важное и он снова упал на колени, приняв позу собаки. Дружки его агрессивно мычат в два рта, но продолжают стоять как вкопанные. Ну и хорошо, стойте-стойте, не мешайте.