Я попыталась вспомнить, когда всё это началось. Точную дату определить не смогла, но пришла к выводу, что подобная ситуация длится уже как минимум пару месяцев. Конечно, обладающая зорким взглядом женская половина нашего офиса не могла не обратить на это внимания. Остается всё тот же вопрос: что со всем этим делать? Раз я твёрдо уверена, что не хочу заводить на работе роман, тем более с начальником, прежде всего стоит аккуратно увеличить дистанцию между нами. И снова вопрос: как это сделать, учитывая, что я – его личный помощник?

Потратив некоторое время на размышления, я решила чётко отслеживать ситуацию и при малейшей возможности уходить в другое помещение. И зачем только я согласилась, чтобы моё рабочее место перенесли в кабинет Артёма Владимировича? С усмешкой вспомнила, что инициатором этого переезда тоже был мой начальник, объяснивший его рабочей необходимостью. И мне тогда ни на секунду не пришло в голову усомниться в его словах.

А что, если попросить вернуть мой стол обратно, в общий зал? Нет, пожалуй, это будет слишком демонстративно. Я надеялась решить возникшую проблему без прямых выяснений отношений. Мой шеф – человек умный и понять намёки вполне способен.

С грустью обведя взглядом комнату, я подумала: как жаль, что у меня совсем нет подруг. Так получилось, что все девчонки, с которыми я дружила в школе, поступили в столичные вузы, а я – в местный. Какое-то время мы, конечно, встречались, но постепенно наше общение сошло на нет. А новых друзей мне завести не удалось, может потому, что в институте я была слишком сосредоточена на учёбе. Ну за исключением небольшого периода, вызванного личными обстоятельствами. Наверное, теперь стоит восполнить пробел и сойтись поближе с кем-нибудь на работе. Это поможет мне под благовидным предлогом проводить больше времени вдали от Артёма Колесникова.

Я перебирала в уме девушек из нашего офиса, тех, что были примерно одного со мной возраста. Набралось несколько вполне приятных кандидатур. Да те же Ольга с Аллой – обе чуть старше меня, не замужем и не обременены семьёй. Причём, Алла нравилась мне больше, она казалась серьёзней и ответственней. И у меня пока не было никаких конфликтных ситуаций, связанных с ней. Может ли это стать поводом для дружбы? Не знаю, посмотрим.

На следующее утро ситуация повторилась. Артём Владимирович снова ждал меня в машине у подъезда. Да, кажется я его переоценила – мой шеф не понимает не только намёки, но и прямые просьбы. Впрочем, скорее, я недооценила его упрямство и умение добиваться поставленных целей. А зря, за время нашей работы не раз наблюдала эти качества в действии.

Ну что ж, упрямством я тоже не обделена. На этот раз я не стала подходить к машине, а спокойно прошла мимо, к остановке автобуса. Он очень удачно сразу подъехал, и я быстро заскочила внутрь. Стоя в толпе, вытянула голову и разглядела, как шеф вырулил из моего двора, лихо обогнал автобус и умчался вперёд.

Когда я зашла в кабинет, Артём Владимирович уже сидел за столом, уткнувшись в компьютер, и лишь сухо кивнул в ответ на моё приветствие, не поворачивая головы. Только я внутренне порадовалась, что никаких объяснений не будет, как вдруг шеф резко отодвинул монитор и уставился на меня тяжёлым взглядом.

– Ну, и к чему эта демонстрация независимости?

– Никаких демонстраций, – собравшись с духом, твёрдо ответила я. – Всё, что хотела, я вчера сказала.

– Не понимаю, в чём проблема? Мне не сложно по дороге захватить и тебя.

– Раньше вы так не делали.

– Ну и что? Раньше не делал, а сейчас буду. Что здесь такого?

– Ничего, кроме того, что вы забыли спросить моё мнение.

– И какое оно?

– Повторяю ещё раз: я сама способна добраться на работу.

– Я и не сомневаюсь, что способна. Вопрос: что тебе мешает доехать со мной?

– Разве я обязательно должна объяснять вам мотивы всех моих поступков? Особенно тех, что не касаются работы?

Колесников хмыкнул, помолчал немного, потирая подбородок. Потом откинулся на спинку стула и тихо сказал:

– Нет, не должна. Но если я попрошу, объяснишь?

Чёрт! Вот это запрещённый приём, тем более в сочетании с таким душевным тоном и проникновенным взглядом! И почему мне так сложно ему отказать? Я сжала кулаки и пробормотала:

– Простите, но нет, – потом выразительно взглянула на часы и добавила: – Рабочий день давно начался, давайте и мы начнём.

Все детали того страшного дня врезались в мою память до мельчайших подробностей. До сих пор отлично помню, как во внезапно наступившей тишине, сдерживая от ужаса дыхание, я безуспешно пыталась расслышать лишь одно – хоть какой-нибудь звук с передних сидений. Только потом в мои уши ворвались громкие голоса, хлопающие двери останавливающихся машин, стук чего-то тяжёлого по искорёженному металлу.

Когда удалось выломать дверь, меня осторожно вытащили из машины, отнесли к обочине и опустили на траву, подстелив снизу чью-то одежду. Я лежала, повернув голову в сторону, и мне было прекрасно видно место аварии.