Чем уже большая любовь Гуру маме – папе не угодила, то это только они сокровенную правду знают, что-то же отторгало эту Аллочку из недр их менталитета. Может сильный характер у неё просматривался, может сильно кокетливая была, а может и строптивая… Но как-то же участвующие в жизни своих взрослых детей родители определяют, кто кому насколько подходит. Вообще, на какие критерии ориентируются выходцы из разных слоёв общества? Может так: хозяйственная девка, из не совсем бомжатской семьи, сговорчивая, тихая, адекватная, не хамит, картошку капает, здоровая, жопа офигенная. Чего б не взять.

А может и не по слоям, а по темпераментам надо дифференцировать? Но вот интеллигентам из глубокой совдеповской провинции девушка Алла не подошла и всё тут. Парню жениться запретили. Отец ему объяснял, что на самом деле всё наоборот, это мы сами разрешаем себе любить то, что мы выбрали, а не любовь нас сносит штормом. Эмоции и чувства состоят на службе мозгам. Но Гуру родителей не слушал, его эмоции отказались подчиняться родительским мозгам.

Красивая избранница Гуру была на пару лет его старше и в тот год как раз окончила институт, где ему ещё оставалось портрубить пару лет, то есть в социальном плане он являл собой представителя аксалотли в полной красе – способный к размножению головастик.

Поэтому не удивительно, что на родительский запрет Гуру отреагировал как детям и положено – очень на такое насилие над своей душой возмутился. Библейски выражаясь – возроптал, ведь всякому известно, когда ребёнку что-то запрещают- он возмущается тому факту, что его ограничивают. И тогда мудрые стратеги – родители, прикинув все "за" и "против", решили – войны не будет:

– Женись, сынок, раз так хочется!

Вот такой облом "на характер" постиг великовозрастного аксалотля – ему организовали свадьбу масштаба "чтоб не стыдно, всё – как у людей!".

В означенный день всё было как и обещано – по людски: гости, ресторан, прекрасная невеста – дипломированный врач, вся в белом… Салаты, музыка, родственники из Нежина прикатили. Всё же уважаемый член родыны единственного сына женит, конечно, все приедут!

Мы уже касались темы гостей, когда обсуждали трудности празднования Дня рождения – смешивать разномастных гостей нельзя: родственники, мажоры, бомжеватые – всех в разные дни по разным углам и стандартам меню. Но вот же, блин, свадьбы и похороны из этого распорядка жёстко выпадают. Невозможно кого-то пригласить на другой день или в другое место. Покойника выносить или брачные клятвы произносить пока на бис не особенно принято.

Поэтому именно на свадьбах и похоронах происходят самые неожиданные и многочисленные знакомства: "Ой, он мне о вас много рассказывал!" Все персонажи, наконец, встречаются и воочию видят героев многочисленных рассказов, анекдотов и жалоб предлога встречи, а за одно и рассказывают друг другу о нём самом то, что он забыл им поведать, начиная от третьего года жизни, когда его сажали на горшок, а он упирался: "В горшок не буду, буду рядом!"

Короче, гости собрались, салаты настрогали, музыканты гитары подключили и… И тут произошла небольшая заминка, о которой есть разноречивые, но сходящиеся к одному сведения – жених на свадьбу не прибыл.

Что ж, когда мы берём незрелого человека и даём ему шикарный джип, то он не может не топтать людей. Не бывает такого. Так и с социальными правами. Дайте аксолотлям право голосовать – они вам наизбирают фриков, дайте им право создавать семью и они с ним поступят… дивиантно.

Вариант жениха сводился к тому, что к нему утром пришёл двоюродный брат, он же – дружок на свадьбу:

– Ты и вправду хочешь жениться?

Гуру сильно призадумался и вытащил из себя свой первый великий самоанализ: "Я делаю это скорее в протест к родительскому запрету". О, ужас! Ведь он просто спорил о принципиальном вопросе: "Они не имеют право мне что-то запрещать!", а по ходу спора оказался в новом костюмчике на пороге ЗАГСа.

– Да не очень, – подошёл ком к его горлу в осознании происходящего.

– Так и не женись!– подбодрил его кузен.

– Как? – крякнул Гуру.

– Просто не пойди туда и всё, – объяснил дружок, – Ты зефир любишь?– добавил он сочувственно глядя Гуру в перепуганные глаза

– Люблю, – задумчиво ответил тот, начиная входить в предложенную братом игру.

– Пошли купим, – зазывательски улыбнулся тот.

Парни купили себе много пушистого в шоколаде зефира, сбежали в укромный уголок города и, обдуваемые летней парковой прохладой, объедались им, кайфуя от содеянного и разглядывая прохожих красавиц.

Гуру рассуждал:

– А ведь правда! Лучше же расстаться с человеком на процессе встречания. Ну не нравится, просто – не нравится. Можно подумать: "Ну что я совсем дурак? Ведь хорошая девушка. Вроде бы всё хорошо", но не нравится. И начинается: "Ну, перетерпим". С одной стороны – перетерпим, с другой – вот я её брошу и будет некрасиво, на душе плохо. Может быть неделю, даже – месяц буду переживать. Хорошо. А если я останусь, то я буду терпеть и переживать всю жизнь. Смысл? Получается, я испугался месячных страданий и превратил их в пожизненные. Вместо тридцати суток домашнего ареста я получаю пожизненное заключение.