– Ну, это может быть и маскировкой, – предположил Ольхин. – Враг хитер. Вот так вот запросто он себя напоказ не выставит. Он обязательно будет маскироваться, стараться изо всех сил казаться самым лучшим. Лучшие, они всегда вне подозрений.

– Я понимаю, – кивнул Стратег. – А только все равно не верится…

– А Бильярдист? – спросил Ольхин.

– Бильярдист, – не сразу ответил Стратег. – Бильярдист…

Ольхин не перебивал Стратега. Он молча ждал, что тот еще скажет о Бильярдисте. Но Стратег не говорил ничего. Он лишь молча покрутил головой, потер лоб, хмыкнул и ничего не сказал. Чувствовалось, что он о чем-то напряженно размышляет.

– Нет, – наконец, сказал он. – И Бильярдист – тоже… Храбрый, исполнительный… Веселый. Да, веселый… Знаете, все мы постоянно были в напряжении, боялись оступиться и ошибиться. А он, похоже, этого не боялся. Он почти всегда улыбался. Даже в минуты опасности. Помню случай. Я, он, Карагач и еще один из наших проводили акцию. Нам нужно было взорвать склад с горючим. Все прошло замечательно, взорвали. Огонь – до самого неба, все трещит, клокочет, стреляет, немцы всполошились! Мы – ползком подальше, промеж камней, по расщелинам, потому что хоть и ночь, а все равно все вокруг видно. Пламя-то будь здоров! А он, Бильярдист, сидит прямо на виду и хохочет. «Прячься! – кричим мы ему. – Заметят!» Куда там! Поднялся в полный рост, еще и чечетку сплясал. И только затем схоронился за камнем. Веселый был человек. Храбрый.

– Был? – взглянул на Стратега Ольхин.

– Ну, это я так… – пояснил тот. – Вырвалось. Думаю, что с ним все в порядке. Где-то бродит. Гуляет, веселится. Теперь-то отчего не веселиться?

– Вы давно его знаете? – спросил Ольхин.

– Бильярдиста? Поменьше, чем остальных. Мы познакомились в сорок третьем.

– Расскажите об этом подробнее.

– Подробнее… Подробнее – получилось так. Его к нам прислали из партизанского отряда. Мы поддерживали связи с партизанами, сами понимаете… Так вот, прислали, сказали, что он опытный и проверенный в деле подпольщик, а потому в городе пригодится больше, чем в отряде. Да откуда же он взялся, такой опытный, спросили мы? А, говорят, до этого он был в подпольной группе «Кара-Даг»…

– Это в той, которую немцы уничтожили в сорок третьем году? – уточнил Ольхин.

– В ней, – кивнул Стратег.

– Что же, гестаповцы арестовали не всех?

– Почти всех. Спасся только он и еще несколько. Бильярдист каким-то чудом сумел уйти от немцев, скрывался в горах. Там и встретился с партизанами. Они его и передали нам. Сказали, чтобы мы в нем не сомневались – человек, мол, надежный. Он и вправду оказался надежным. А главное – удачливым. За что бы он ни брался, все у него получалось. Даже самые рискованные дела. И эта постоянная его улыбка. Широкая, красивая, озорная. Мне кажется, что он и спал с улыбкой. Веселый человек. Легкий, надежный.

– Он что-нибудь о себе рассказывал?

– Ну, мы старались ни о чем лишнем друг дружку не расспрашивать, – сказал Стратег. – Такова была инструкция, да и без инструкции все было понятно. Меньше знаешь – меньше скажешь под пытками, если тебя арестуют.

– Угу… – кивнул Ольхин. – Ну, а как ему удалось уцелеть, он не рассказывал?

– Рассказывал. Сказал, что убежал.

– Вот так просто взял и убежал?

– Не просто, а убив двоих или даже троих фашистов. Затем выскочил в окно. Немцы стреляли вслед, но не попали.

– И что же, вы поверили?

– А почему бы нам не поверить? – с недоумением спросил Стратег. – Какие у нас были причины, чтобы не верить? На войне всякое случается… К тому же он был перед нами как яичко, весь на виду. Мы все были друг перед другом на виду. Какие тут сомнения?

– А о своей довоенной жизни он что-нибудь рассказывал?

– Мне – нет, – сказал Стратег. – Может, кому-то другому… Хотя тоже вряд ли. Говорю же, мы старались ни о чем лишнем друг друга не расспрашивать.

– Как его звали?

– Бильярдист, – усмехнулся Стратег.

– Но, может, он называл какое-то другое имя? – спросил Ольхин. – Допустим, ненароком проговорился…

– Может, и называл, – сказал Стратег. – Да только что с того? Имя можно и выдумать.

– Можно и выдумать, – задумчиво согласился Ольхин. – Все можно выдумать, даже собственную жизнь. От самого начала до конца. Скажите, а документик у вас с собой имеется?

– Какой документик? – не понял Стратег.

– Который удостоверяет вашу личность, – пояснил Ольхин.

– А, это, – усмехнулся Стратег и полез в карман. – Вот, возьмите.

– Угу, – Ольхин открыл документ, полистал его, захлопнул и сунул себе в карман. – Пускай он пока побудет у меня. До тех пор, пока мы не отыщем предателя.

– Да, конечно, – кивнул Стратег.

– Вот и ладно! – сказал Ольхин и поднялся с кучи камней. – А пока будем считать разговор оконченным. До следующего раза. А может, он и вовсе больше не состоится, такой разговор. Там поглядим.

– Вы что же, меня отпускаете? – удивленно спросил Стратег.