— Конечно — я протянул девушке туго набитый пакет с изображением какого-то импортного музыканта, на вклеенном между двух слоев пластика листе бумаги.

— Все нашел?

— Да, все по списку. Представляешь, чуть не запалился!

— Что случилось?

— Да вышел из квартиры, и запутался в твоих ключах. Пока один замок закрыл, слышу лифт едет. Ну, я, на всякий случай, ниже этажом спустился, постоял, послушал. Это к тебе местная милиция приехала. Ты, с норковым воротником, неопрошенная одна в доме осталась. А соседка слева тебя сильно не любит!

— Тетя Клава? Ты ничего не путаешь?

— Я не путаю, если у нее голос такой высокий, нервический.

— Ну, да, это она всегда так говорит.

— Так вот, рассказывала местным операм, что ты тварь конченная, мужа посадила, мужиков водишь, причем каждую неделю новых, а кожаных плащей у тебя два, и она удивлена, почему тебя не посадили еще лет на пятнадцать.

— Слушай, такая женщина хорошая с виду. Когда я ей последний раз денег занимала, так меня жалела, что я одна живу.

— Ну, ты имей ввиду.

— И что милиционеры?

— Да, ничего особенного. Записку тебе в дверь воткнули, чтобы ты с ними связалась, с номером телефона, да и ушли.

— Паша, я так боюсь.

— Не бойся, ты пока здесь, тебя никто не найдет.

— Сколько мне здесь еще лежать?

— Я думаю, что дня три, максимум пять. Я завтра к Бородавке собираюсь, а вечером к тебе приеду. Если буду поздно, ты спустишься? А то не хочется через окно тебе все подробности рассказывать. Ушей слишком много. Вон, что та деваха на нас вылупилась?

— Завидует, она две недели лежит, к ней никто не разу не пришел. Она с выкидышем плохим суда попала, долго ее лечат. Мать в деревне, некогда ей, а муж бухает. Один раз пришел, свиноматкой обозвал, и пошел, дальше пить.

— Ну, да, жалко, но всех не пожалеешь, сама мужа выбирала.

— Да, тут уже сказали на посту, чтобы меня после семи вечера выпускали, так что покричишь, и я выйду.

— Как тут вообще? Документы, что ты в тяжелом состоянии поступила, будут?

— Да, все нормально, записали, что поступила с кровотечением, приехала самостоятельно. Но, потом состояние стабилизировали, так, колют витамины, так что все нормально.

— Ладно, я побежал, до завтра.

— Пока — на секунду прижавшись ко мне, Алла подхватила мешок и скрылась за покрашенной белой, казенной краской, дверью.

К сожалению, визитировать Бородавку пришлось в половину десятого утра, так как раньше я не успевал, а позже чиновник, мог с концами умотать, по своим, загадочным, чиновничьим делам.

Оставив китель с погонами младшего сержанта в эксплуатируемой в хвост и в гриву Аллиной машине, я накинул на форменную рубаху легкую ветровку, прихватил солидную кожаную папку, которую мне родители подарили на окончание первого курса и, деловито двинулся в сторону скромного здания городского торгового управления.

— Один? — я ткнул пальцем в солидную дверь с красивой табличкой «Бородавко Борис Владимирович»

— Он занят — секретарь, ухоженная дама лет сорока, с хорошо очерченным бюстом, скривилась на лампасы на серых, форменных брюках: — присядьте.

— Меня примет — я ломанулся в просторный кабинет под возмущенный крик женщины. Во главе длинного стола для совещаний сидел худощавый мужчина, без особых примет. Серый костюм, синий дурацкий галстук, слишком короткий и широкий, немодные очки. Если не знать, что это начальник всех вино-водочных магазинов в городе, так и вообще, можно принять за рядового инженера номерного завода.

— Борис Владимирович, я ему сказала, что вы не принимаете, а он все равно проскочил — секретарь продолжала меня преследовать.

— Вы откуда, молодой человек?

— Ключевой РОВД.

— Хорошо, я приму вас. Ольга Павловна, все нормально. Давайте ваше письмо. Что там вновь потребовалось нашей милиции — двадцать ящиков водки?

Я дождался, когда за возмущенно фыркающем секретарем закроется дверь, после этого плюхнулся на стул сбоку от чиновника и с улыбкой наблюдал за его ладонью, протянутой в мою сторону. Не дождавшись письма о срочном выделении водки, Борис Владимирович со стуком опустил свою протянутую руку на стол и стал наливаться дурной краснотой.

— Я не знаю, про какую водку вы говорите. Я по другому поводу. Вам на днях взятку принесут, восемь тысяч — я любезно улыбнулся.

— Что?! — чиновник стал багроветь.

— Я говорю деньги принесут, взятку. Мы, сначала хотели задержать всех, включая хозяина этого кабинета, но собрали о вас лично сведенья, что вы человек честный и, возможно, что сведения о вашей причастности и готовности принять деньги — это какая то провокация. Поэтому, решили вас предупредить и задерживать жуликов с вашей помощью. Борис Владимирович, вам плохо?