— И что ты ему скажешь?

— Брэдли? Не много… — задумчиво потер скулу отец. — Если шериф ее не встречал, разговору конец. Больше и говорить нечего.

— Нет же. Я хотел знать, что ты скажешь сынишке?

— О, с ним полный порядок. Уже скоро Алтея прибежит назад, поджав хвост. Она всегда возвращается. Только вот не знаю, когда именно.

Дядя Лео выбрался из-под трактора, чтобы задать вопрос, уже пять дней непрестанно мучивший Джаспера:

— Что, если не вернется?

Шел уже одиннадцатый час вечера, когда Уэйн и Джаспер выбрались из окна общей спальни и с двумя глухими ударами шлепнулись в траву.

— Напомни-ка, зачем это нам? — прошипел Уэйн, едва они успели отбежать подальше от хижины.

— Этот дядька, шериф Брэдли, он может знать, куда направилась моя мама.

— Да не станет он с тобой балакать. Отхлещет нас обоих плетью, а то еще и арестует. «Талли-Хо» не место для детей.

Пригибаясь на бегу, они одолели извивы подъездной дороги и выбрались на Харрис-роуд. Висевший высоко над головами полумесяц освещал им путь по обочине до самого 25 шоссе. Дядя Лео и отец Джаспера уехали примерно за час до того, как мальчишки выскользнули из дома.

— Но ты же знаешь, где она, эта таверна? Так ведь?

— Ага, прямо впереди, сразу за поворотом. — Уэйн задержался, прикуривая сигарету от деревянной спички. — Все равно, идиотская затея.

Он протянул тлеющую сигарету Джасперу. Однажды попробовав, тот не собирался снова вдыхать сизый дымок. Вместо этого набрал его в рот и поскорее выдул обратно.

— Я не собираюсь идти внутрь. Постоим поблизости: может, услышим что-нибудь.

— Хорошо, только я предупредил. Если кто-то нас увидит, каждый сам за себя. Сразу дам деру и дожидаться тебя не буду. Усек?

Джаспер согласно кивнул.

Еще несколько минут они шли молча, пока Уэйн не спросил наконец:

— Как думаешь, куда она делась?

— Сам не знаю… уехала куда-то, наверное. — Джасперу не хотелось повторять вслух свой самый страшный кошмар: «Стало быть, нет ее в живых». Он также не желал признавать, что мама исчезала и раньше. Она могла уйти прямо посреди ночи, а иногда попросту не приходила домой с работы. Но всякий раз возвращалась на следующий день. Глаза красные, волосы всклокочены — и ни слова о том, что с ней приключилось. Она просто шла в свою комнату и засыпала. Отец Джаспера говорил миссис Карбо, что его жена больна или вынуждена работать в ночную смену. Не присмотрит ли та за сынишкой?

Миссис Карбо. Оказавшись на ферме, он не часто вспоминал о доброй круглолицей соседке, но скучал по ней. По ее рукам, полным и сильным оттого, что она постоянно замешивала тесто, по запаху подсохшего печенья. Для Джаспера у нее всегда находилась улыбка, но взгляд ее непременно делался грустным, стоило ей чересчур долго не сводить с него глаз. Этот ее взгляд заставлял Джаспера думать, что с ним, возможно, что-то не так. Поймав такой взгляд, он затихал и старался смотреть в сторону. Если в такой момент посмотреть в глаза миссис Карбо, она может сжать тебя в удушающе-крепких объятиях — и держать, пока, извиваясь всем телом, не вырвешься на свободу. Наверное, миссис Карбо удивляется, куда это Джаспер пропал.

В небе над головой неустанно мерцали сотни звездочек, словно с интересом следили за тем, как два мальчика подходят к шоссе. Будь у Джаспера хорошее настроение, он бы застыл и, запрокинув голову, в изумлении поглощал бы глазами всю эту небесную красоту. Сквозь городской смог ему никогда не удавалось разглядеть больше трех звезд. Даже луна светила здесь ярче, чем в городе: все ухабы пыльной дороги различимы, будто в небе подвешен уличный фонарь.

Уэйн бросил сигарету и раздавил окурок носком ботинка.

— Думаешь, она вернется?

— Не знаю, — покачал головой Джаспер. Пять дней, что он не видел маму, тянулись, словно долгие годы. — Она еще никогда не пропадала так надолго.

В былые времена, стоило маме вернуться домой, он старался делать вид, что она и не исчезала. Выспавшись, она всегда грустила.

«Джаспер, милый. Подойди ко мне, — она хватала его за ручонки и сжимала их крепко-крепко. — Дай на тебя посмотреть. Ты как, в порядке?»

Он кивал в ответ. Приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не зареветь. Если слезы прорвутся наружу, еще неизвестно, что станет делать мама. Может, сама заплачет. Или вдруг вспылит и раскричится. Или снова хлопнет дверью: так и вышло однажды. Поэтому Джаспер кивал и старался не раскисать.

«Пойдем, раздобудем немного мороженого», — обычно говорила мама. А однажды повела его покупать новую бейсбольную перчатку. После того, как пропадала двое суток. Если мама вернется, Джаспер даже не представлял, куда она отведет его теперь. «Может, за новым великом?» — пронеслась горькая мысль.

— Она и впрямь такая дурная, как па говорит?

— То есть? А что он говорил?

— Ну, сам знаешь. Всяко-разно, — промямлил Уэйн, вдруг раздумав обсуждать подобные вещи.

— Какое еще «разно»?