— Да, господин штурмбанфюрер, — сухо отрезала Синицына. — Я жил в районе Харбурга…

Ваня специально въехал правым колесом в яму. «Кюбель» сильно тряхнуло.

— Ах да! — клацнув зубами, спохватился Шмитц. — Вы спрашивали, что делать с браком? Как что? Конечно, уничтожение! Полное уничтожение. Мой коллега Виллем, спорил со мной, он считал, что надо даже из бракованных особей извлекать что-то полезное. Кровь, к примеру, для раненых солдат. Ну он не прав! Это порченная кровь…

Впереди показался армейский блокпост: бронетранспортер и несколько солдат во главе с фельдфебелем. Один из них вышел на дорогу и отмахнул рукой, приказывая остановиться.

Ваня снизил ход и украдкой откинул клапан кобуры.

— Ваши документы, куда следуете? — фельдфебель мазнул подозрительным взглядом по машине.

Иван хотел ответить, но вперед влез штурмбанфюрер.

Он ткнул в морду фельду удостоверением и напыщенно зачастил:

— Я из личного штаба рейхсфюрера! Штурмбанфюрер Пауль Шмитц! Немедленно пропустите, я следую с личным поручением от рейхсфюрера к генералу Манштейну! А еще, мы взяли в плен русского диверсанта и везем его в Абвер! Что вам непонятно…

Как назло, Петруха что-то буркнул с заднего сиденья, но Синицына, со всей дури стукнула его прикладом автомата.

Фельдфебель ошарашено перевел взгляд с летчицы на эсэсовца и отмахнул рукой: мол, проезжайте.

Ваня почувствовал, как спина стала вся мокрая.

— Так на чем мы остановились? — Шмитц гордо задрал нос. — Ах да, а не пропустить ли нам по стаканчику? Я же вас просил остановиться…

— Здесь опасно… — едва ворочая языком от напряжения промямлил Ваня. — От русских можно чего хочешь ожидать. Здесь пока еще бродят недобитые коммунисты…

Эсэсовец вздрогнул и быстро согласился:

— Недоразвитые расы коварны, согласен. Но так можно на ходу!

И полез в кофр.

На следующем блокпосту эссэсман повторил выступление с тем же успехом, правда пришлось перебросится парой словечек с служакой-унтером и продемонстрировать мертвецки пьяного Петруху, костерившего фашистов почем зря. А еще, Шмитц попутно выяснил, что Манштейна в Синявино нет.

К вечеру, Шмитц надрался до положения риз и потребовал отвезти его в Салогубовку, где возможно, квартировал командующий немецкой группировкой. А еще, он делал недвусмысленные намеки Соколовой и самому Ивану, называл их образцами мужской красоты, пупсиками и хватал за колени.

Иван с трудом удерживался, чтобы не перерезать ему глотку, но терпел изо всех сил, понимая, что без эсэсмана им придется очень трудно.

К Синявино добрались уже в сумерках. На очередном блокпосту Ваня продемонстрировал Шмитца и заявил, что им приказано отвезти его в ставку.

— Штатская свинья… — гауптман с грубой рожей сплюнул. — Не повезло тебе дружище… — он обратил внимание на Синицыну и поинтересовался: — А мы с тобой не встречались, камрад? Ты не из Гамбурга?

— Разве что на Рипербан, в борделе, герр гауптман! — хохотнула Синицына.

— Свой парень, хоть и на девку похож! — просиял гауптман. — Вот что… через город не надо ехать, в темноте заплутаете. Я дам вам провожатого на мотоцикле, он проведет вас по объездной дороге, а там по прямой, не заблудитесь. Еще час светового времени у вас есть. Но смотрите, лучше переночуйте у меня на посту, здесь полным-полно недобитых русских.

Иван откозырял, сунул немцу позаимствованную у эсэсовца бутылку шнапса и ответил, что постарается успеть.

— Ты хоть сраный эльзасец, но свой парень! — Польщенный гауптман тут же отрядил мотоциклиста показывать дорогу.

Через час Иван благополучно обогнул Синявино, эсэсовец и Петруха спали как сурки, провожающий свалил, а Иван остановился оправиться.

— Спасибо! — Синицына подошла и неожиданно чмокнула Ивана в щеку.

— Тьфу ты… — Ваня перепугано одернул руки от ширинки.

— Не злись… — Варвара улыбнулась. — Я чуть от страха не умерла. Там… — она ткнула пальцем в небо. — Было не так страшно, как сейчас. Но я верила, что ты справишься. Ты молодец!

— Угу… — Ваня хотел нагрубить летчице, но вместо этого виновато пожал плечами и попросил. — Может ты отойдешь?

— А, ну да, — Синицына шарахнулась в сторону и тоже скрылась в кустах. — Мне тоже надо… это… ну ты понял…

— Эй, фасиста… — из «Кюбеля» показалась физиономия Петрухи. — Мой тосе писать хоцесь…

— Давай, алкаш, — Иван помог ему вылезть и развязал руки.

Из кустов появилась Синицына и сразу бросилась к якуту.

— Ой, прости что я тебе ударила! Пожалуйста…

— Уйди сенсина, совсем уйди… — Петруха зло на нее зыркнул и свалил в лес.

— О!!! Мы наконец остановились! — из машины выпал Шмитц и тоже начал оправляться, поливая свои сапоги.