— Привет — взбодрился мужчина. — Кто бы мог подумать, что мы встретимся здесь — в Вашингтоне.

— Привет — справившись со стыдом, я искренне улыбнулась. — Я здесь живу — зачем-то выдаю я.

— А как же Нью-Йорк? — взяв меня за запястье отвёл в сторону от проезжающего велосипедиста.

— Я — резко замолчала, обдумывала что сказать, не сводя взгляд с запястья, где только что была мужская ладонь. — Там у меня были дела. Ты почему здесь?

— Только сегодня прилетел. Бизнес — устало вздохнул. — Сейчас я тороплюсь, давай увидимся вечером?

— Извини — начала я извинятся за отказ, не в том я состоянии, чтобы куда-то идти.

— Отказы не принимаются. Ты мне ужин должна, помнишь? — щёлкнул он меня по носу, от чего крупные мурашки побежали по телу, вызывая болезненные воспоминания.

— Хорошо, только если ненадолго — я понимала, что поступила с Миллзом не правильно в прошлом.

— Договорились. Я позвоню, ближе к семи.

Мы разошлись в разные стороны, и я вернулась в офис. Моё возвращение немного взбодрило состояние компании. Я разбирались в бумагах долгое время, пока взгляд не скользнул по часам, стрелки которых перевалили за пять часов.

— Черт — машинально выругалась я.

Собираться пришлось молниеносно, дорога домой по пробкам заняла ещё минут сорок, поэтому я начинала уже опаздывать.

В дверь позвонили, когда я уже была готова.

Мэри открыла дверь, когда я уже спускалась. По ту сторону двери стоял Дилан в шикарном костюме, и с огромным букетом красных роз. Правда я равнодушна к розам, и предпочитаю пионы, но жест был очень приятным.

— Решил, что лучше будет заехать. Так, точно не сбежишь- усмехнулся. — Ты превосходно выглядишь — провел оценивающим взглядом.

— Спасибо, ты тоже. Это мне? — указала на букет, чтобы прервать светскую беседу.

— Ох, да. Извини — замялся Дилан.

Я и правда выглядела, намного лучше, чем чувствовала себя внутри. Но из-за времени и отсутствия желания, надела первое попавшиеся — синие платье чуть выше колен, отлично сидящие по фигуре и подчёркивающее все достоинства женского тела, открытые плечи, свободные рукава до локтя и облегающие после. Стандартную обувь на шпильке, к которой я уже привыкла и в цвет к ней пиджак, который должен меня согреть от осенней вечерней прохлады.

Я отдала цветы Мэри, пообещала постараться не задерживаться и вышла на улицу.

Миллз открыл мне дверь красного спорткара, который не мог не привлекать к себя внимание.

Мы приехали в ресторан, открытый специально для нас. Официальное его открытие состоится только через месяц. Изысканная обстановка, живая музыка, дорогое вино и вкусная еда ненадолго выдернули меня из мыслей о Нью-Йорке, Крофорде, компании.

Мы долго разговаривали на общепринятые темы, и покружились в медленном танце.

Когда мы выходили из ресторана, Дилан предложил немного прогуляться, чему я была рада.

Мы остановились на мосту и рассматривали созвездия, освещенные ярким светом луны.

— Прости меня за ту ситуацию в клубе, с моим братом — вдруг разрушил тишину.

Он стоял позади меня, я ощущала его обжигающие дыхание на себе.

— Прости — одним резким движением, он развернул меня к себе, и соприкоснулся своим лбом с моим. — Мне очень жаль — выдохнул он.

Мне было не удобно находиться в таком положении. Рядом со мной стоял другой мужчина, не тот что мне нужен. Не мой. Я закрыла глаза, пытаясь найти правильный выход. И тут же почувствовала горячие мужские губы на своих.

Я потерялась. Это было неожиданно и неправильно. И первой моей мыслью было оттолкнуть его, закончить это все. А потом в голове всплыло «Я беременна. Понимаешь?» и я с пылкой жадностью ответила на поцелуй.

Я не сразу поняла, как оказалась в его квартире…

Лэнс.

Его губы касаются моей кожи, неизвестный, мне ранее приступ паники охватывает моё сознание, тело отстраняется, глаза наполняются слезами, ком сковывает дыхание.

Что я вообще здесь делаю? Зачем?

Мне это не нужно — резкой головной болью разлетается мысль.

Изо всех сил я отталкиваю Дилана.

— Это ошибка — еле слышно выдавливаю из себя, и убегаю, закрыв дверь чужой квартиры.

Уже в такси, которое я поймала, сразу как выбежала из элитной многоэтажки, я прихожу в себя. Руки трясутся, сердце колотится как бешенное, заглушая крик истерзанного сознания, слезы тонкой дорожкой стекает по лицу, размазывая, и без того не идеальный, макияж.