И этот момент настал. Однажды Стивен МакКавити отдыхал на своей яхте в обществе продажных женщин, утопая в алкоголе, разврате и табачном дыму. Он не мог — да и не хотел слышать шаги рока. Оставшийся неизвестным человек взошёл на яхту самого опасного человека в городе, медленным и расчётливым движением открыл дверь спальни и увидел МакКавити.

— Пошёл вон! — крикнул Стивен.

Человек молча поднял пистолет.

— Ты кто такой? — успел спросить Стивен.

Раздался выстрел.

— Твоя смерть, — зловеще произнёс неизвестный и покинул яхту.

Во всяком случае, в таком виде мне эту историю преподнесла Розмари. С тех пор семья полностью легализовалась, патриархом стал Джеймс МакКавити, а потом передал бразды правления Кенни, который закончил переход, а ещё поставил на информационные технологии — и не прогадал. МакКавити стали крупнейшими производителями электроники, семья процветала. Такая легенда.

А потом мы с Розмари дошли до её квартиры, где она предложила мне зайти, но я, как и подобает джентльмену-идиоту, отказался. Почему? Ну, может быть потому что в моих руках была фарфоровая кошка? Нет. Не знаю, почему я отказался. Потому что идиот, правильно мама сказала.

А почему в моих руках была кошка? А потому что так сложилось. Виирле хотела, чтобы передача кошки состоялась в присутствии старших членов семьи, но они (все, кроме Элейн) отказались почтить своим присутствием этот скромный приём. Скромный… Да, Розмари определённо употребила именно это слово, хотя теперь я боюсь представить, как выглядит у них приём пышный.

Зато я познакомился со многими интересными МакКавити. Надо будет собраться и составить их родовое древо, чтобы совсем не запутаться. Так. Кого я упоминал?

Элейн. Она пришла на приём. Древняя старуха, старая, сморщенная, пришла под самый конец. Виирле, Аева и Виктория даже попробовали её поприветствовать, но никто их не поддержал, и Элейн села за самый дальний столик в гордом одиночестве. Чем знаменита Элейн?

— Она была девочкой-певичкой, которая вышла замуж за дядюшку Стивена, — пояснила мне Розмари. — И в браке они прожили что-то пару лет, а потом Стивена убили. Дядя Джеймс распорядился позаботиться о ней, да так она и прижилась с нами.

— Ты не забывай, — перебил её Джон, — что это она его убила.

Ремарка номер один. Мы сидели за столиком с Аевой, Розмари и Джоном. Кто такой Джон? Ну, он их родной брат. У него прозвище "бывший" — потому что спроси про него любую окрестную девушку, она томно прикроет глаза и скажет: "Ах, он мой бывший" — и больше от неё ничего не добиться.

Джон ворвался в зал как даже не знаю кто. Он наполнил зал собою, подойдя к каждому столику, поздоровавшись с каждым, даже к тётушкам он нагло вклинился, прервал их диалог, поцеловал каждую в щёку и исчез раньше, чем они успели сказать что-нибудь в ответ. Помню, они несколько секунд потрясённо молчали, но потом вернулись к диалогу как ни в чём не бывало. А Джон залез на сцену, взял микрофон, поприветствовал толпу, а толпа в ответ поприветствовала его. И только после этого он плюхнулся к нам за столик, налил себе выпить, ещё раз поздоровался с девушками и обратил внимание на меня.

— Розмари, — вежливо сказал он. — А что это за мужик рядом с тобой?

И тут Розмари — спасибо ей! — промолчала, дав мне сказать.

— Я частный детектив, — сурово сказал я. — Тут одна девушка ищет некоего МакКавити, который её не очень красиво бросил. Сказала, доставить его связанным или покалеченным.

Джон понимающе кивнул.

— А она симпатичная? — спросил он.

— Невероятно! — ответил я.

— Вяжите меня, детектив! — засмеялся Джон и протянул руки, чтобы я надел на него наручники.

Короче, мы с ним сразу поладили.

А ещё он рассказал мне первую версию истории дядюшки Стивена.

— Ты не забывай, что это она его убила, — сказал Джон.

— Да? — усмехнулась Розмари.

— Ага. Он на яхте кувыркался с этой своей Джуди. А Элейн подплыла на вёсельной лодке, поднялась на борт и зашла в их каюту. Дядюшка спросил: чего тебе надо? — и Элейн выстрелила вначале в него, а потом в эту его девушку.

— Вот оно как… — протянула Розмари. — А мне казалось…

— Да всем кажется, — отмахнулся Джон. — Но никто не знает, а Элейн все боятся.

— Слушайте, — вклинилась Аева. — Раз уж у нас тут такая тёплая компашка подобралась, может, кликнем и Джейкоба?

Розмари оглядела зал, явно кого-то увидела и кивнула.

— Это под силу только тебе, — она подмигнула Аеве. — Он там изображает буку в углу.

Теперь и я оглядел зал. В самом тёмном углу этого фестиваля ярких и фальшивых красок сидел человек, которого не должно было тут быть. Он был укутан тенью, дымом и старомодным макинтошем, в руке его был бокал виски с уже изрядно подтаявшим льдом, а на столе перед ним лежала шляпа. Старомодная, но качественная шляпа, какие носят или чрезвычайно старомодные люди, или я.