Я добралась до покоев слуг, сама того не желая, но этот замок большой и немного жутковатый, и трудно перемещаться по коридорам тайно, не зная, куда идешь. Тревога терзает мою грудь, надеясь, что я не забуду дорогу назад.

Приглушенные голоса проникают в темный коридор; единственный свет исходит от маленьких бра, расположенных между арочными окнами. Мои шаги замедляются, сердце замирает. Я не ожидала никого увидеть в это время ночи, но я не должна была быть такой глупой. По коридорам всегда бродят люди.

Я продолжаю идти вперед, прислонившись к каменной стене, дыхание прерывистое, я смотрю в обе стороны, чтобы убедиться, что никто не видит меня.

Это было глупо.

Голоса становятся громче, когда я приближаюсь к комнате, и я напрягаю брови, пытаясь расслышать.

Дверь приоткрыта, и я отхожу от стены и поворачиваюсь к ней, приседая, пальцы хватаются за деревянную раму, а лицо прижимается к щели. Дыхание сбивчивое, сердце бьется о грудную клетку, адреналин захлестывает организм.

Три тонких серебряных кинжала, засунутых между кожаными подвязками, холодят бедро, но я не настолько глупа, чтобы пробираться ночью по коридорам замка, одна и без защиты.

Кроме того, есть что-то захватывающее в том, чтобы быть пойманной. Когда делаешь что-то, чего не должен был делать.

Прищурившись, я пытаюсь разглядеть детали, но кроме длинного деревянного стола и книжной полки в дальнем углу, здесь ничего нет.

В центре стоит высокий мужчина, его тень нависает над другим человеком, который стоит на коленях у его ног.

Сначала трудно понять, кто это, но чем дольше я смотрю, тем больше проясняется мое зрение.

Принц Тристан.

Мое сердце подпрыгивает к горлу. Что он делает здесь, в покоях слуг?

— Ты понимаешь?

Мой желудок скручивает от его голоса, как и в первый раз, когда я услышала его; бархатные слова, когда его рука обвилась вокруг моей, а его брат был между нами.

Его тон глубок. Как будто он был создан в аду, а затем соткан из шелка. Нежная ласка, которая обжигает чувства.

Несмотря на то, что сейчас слишком темно, чтобы разобрать все детали, я вижу, что человек у его ног — женщина.

Неужели у принца Тристана отношения со служанкой?

Ее голова опускается, покорность вытекает из ее пор.

— M…

Позвоночник Тристана напрягается, его голова наклоняется набок.

— Достаточно, — прерывает он ее. — Уходи.

Она встает и кивает. Мои внутренности замирают, опасаясь, что она пойдет в мою сторону, но она поворачивается в противоположную, ее рука прижимается к стене, пока маленькая книжная полка не поворачивается на месте, открывая небольшое отверстие, в которое она проскальзывает.

Мои глаза расширяются, когда она исчезает.

Принц стоит в центре комнаты, совершенно неподвижный, как лев, охотящийся за добычей, в ожидании нападения. Я прикусываю губу, боясь даже дышать, так тихо стало в воздухе.

Мои руки становятся липкими, пальцы сжимают растрескавшееся дерево дверной рамы, пока оно не раскалывается. Мне следовало подождать, пока я не изучу местность. Мне повезло, что я столкнулась только с этим, а не с солдатом или кем-то еще похуже. Сплетни распространяются как лесной пожар, и неверные глаза и губы могут привести к катастрофическим последствиям.

Я не повторю свою ошибку.

— Вы планируете войти в комнату?

Мой желудок подпрыгивает, а глаза сканируют местность в поисках другого человека. Его нет.

Быстро, как молния, он поворачивается, его взгляд останавливается на мне.

— Или мы можем продолжать делать вид, что Вас здесь нет, если хотите?

Его ботинки стучат по полу, когда он направляется ко мне, его шаг длинный и уверенный.

Мое сердце ударяется о ребра, паника нарастает, как плотина, которую вот-вот прорвет, но мне некуда бежать. Некуда прятаться.

Поэтому вместо этого я выпрямляюсь, мои ноги вскрикивают в облегчении от смене положения, и я опускаю руки на юбку и разглаживаю её. Слабость никогда не была сильной стороной, и как бы сильно я ни чувствовала, что она пытается обхватить мою середину и разбить мой щит, я никогда не позволю ей проявиться.

Протянув руку, я открываю дверь раньше, чем он, и оказываюсь лицом к лицу с ним в третий раз за менее чем двадцать четыре часа.

— Я не хотела мешать, — я улыбаюсь.

Его зеленые расчетливые глаза перемещаются от макушки моей головы вниз к подолу моей тонкой юбки и обратно, с каждой миллисекундой разгоняя кровь по моим венам, мое сердце работает сверхурочно, пока я пытаюсь контролировать свою реакцию.