— Ты рыцарь? — спрашиваю я.

Его грудь вздымается, по смуглой коже размазано небольшое пятно, похожее на черную сажу.

— Я король.

— О, — мои глаза расширяются, и я поднимаю руку к голове. — Конечно, я должна был догадаться. Ты выглядишь как могущественный король.

Склонив голову, я протягиваю ему игрушку.

— Простите меня, Ваше Величество.

Улыбка трогает уголки его губ, и он протягивает ладонь, забирая меч из моих рук.

— Кто Вы? — спрашивает он. — Я никогда не видел Вас раньше, а моя мама знает всех, кто здесь работает.

— Это леди Беатро, — говорит Тристан, стоя у меня за спиной. — Миледи, это Саймон.

Саймон наклоняет голову, его глаза пробегают по моей фигуре, как будто он решает, жить мне или умереть.

— Она нам нравится? — спрашивает он.

Тристан усмехается, и этот звук посылает смятение в мои внутренности, перекручивая нарисованное в моей голове представление о нем. Он кажется искренним с этим ребенком, как будто он заботится о нём.

Его взгляд прожигает меня насквозь, когда он кладет руки в карманы и раскачивается на пятках.

— Да.

У меня перехватывает дыхание, бабочки вырываются наружу, пока мой желудок не взлетает вверх.

Саймон морщит нос, глядя на меня.

— Но Вы всё еще девушка, поэтому Вы не можешь нравиться мне слишком сильно.

Я смеюсь, встаю прямо и провожу ладонями по передней части платья, пытаясь избавиться от тревожного чувства, зарождающегося внутри меня.

— Что ж, мне жаль разочаровывать, Ваше Величество, но я ничего не могу поделать с этим фактом.

— Да. Думаю, нет, — его глаза еще раз окидывают меня взглядом, а затем обращаются к Полу. — Я голоден. Есть что-нибудь поесть?

Повернувшись к принцу, я кладу руки на бедра, сохраняя низкий голос. — Почему Вы всегда появляетесь везде, где бы я ни была? Мне сказали, что Вы призрак в этом замке, но Вы здесь. Всё время.

— Вы спрашивали обо мне? — он ухмыляется.

Раздражение сжимает мою грудь.

— Пожалуйста. Не льсти себе.

— Вас беспокоит, что я здесь?

— Вы беспокоите меня в целом, — отвечаю я.

Он вздыхает.

— Мой брат просит Вас о присутствии. Я просто пони, которого отправили сюда, чтобы доставить Вас обратно.

Я смеюсь.

— Мне трудно поверить, что Вы когда-либо позволяете, чтобы на Вас ездили как на лошади.

Его глаза вспыхивают, и смущение проникает в меня, когда я понимаю, что я только что сказала и как это прозвучало. Он открывает рот, но я вскидываю руку.

— Не надо. Не говорите. Ничего.

— Тристан! Ты не можешь уйти! — Саймон визжит, проталкиваясь мимо меня так быстро, что я отшатываюсь в сторону. В третий раз за сегодня я удивляюсь, когда этот маленький ребенок бросается к ногам Тристана, крепко обнимая его, и мое раздражение исчезает, когда Тристан опускается на колени, чтобы оказаться на одном уровне с лицом маленького мальчика, и стирает пятно грязи с его щеки.

— Ты был в туннелях весь день? — спрашивает он.

Саймон кивает.

— Да, не сердись. Я просто... — он наклоняется и понижает голос. — Когда другие дети видят меня, они смеются. Они злые.

Мое сердце бешено заколотилось, когда костяшки пальцев Саймона побледнели там, где он держит свой игрушечный меч. Я перевожу взгляд с него на Пола, выражение лица которого отражает чувства, плавающие внутри меня — хотя, когда он замечает, что я наблюдаю, он стирает эмоции со своего лица и поворачивается лицом к плите.

Тристан откидывается назад, его ноздри раздуваются, его покрытые венами руки с безымянными пальцами крепко сжимают плечи мальчика.

— Ты лев. Не так ли?

— Да-да, — он фыркает.

— Точно. А те дети? Они — овцы. Мы никогда не позволяем себе заботиться об овцах, Маленький Лев. Ты понимаешь?

Саймон кивает.

— Ты лучше, чем они когда-либо будут, — бормочет Тристан, постукивая мальчика пальцами по подбородку.

В моем горле завязывается узел, что-то тяжелое и теплое оседает в груди и вырывается наружу, как дым, расходящийся по венам и согревающий каждую частичку меня.

Тристан встает, гладит рукой макушку Саймона, а затем смотрит на меня.

— Пойдём, Маленькая Лань. Не хотелось бы заставлять Вашего нового мужа ждать.

11.Тристан

— Ну так что, чего хочет Ваш брат?

Я бросаю взгляд на леди Беатро, пока мы идем по длинному коридору. В Саксуме необычайно яркий день, облака разошлись настолько, что сквозь витражные окна пробиваются маленькие лучи солнца и рассыпаются по ее коже. Мои пальцы сжимаются, желая схватить карандаши и набросать видение.