Я спросил у ясеня,

Я спросил у тополя,

Я спросил у осени…

Антонов сидел, молча уставившись на огонь – скорее всего, грустил по Наталье.

– Что скажешь, наука, – попытался вывести его из романтического ступора Хлыщ.

– Да что сказать, – Аркадий бросил ветку в огонь, достал сигарету, – Всё как-то… как кинолента. Как спектакль, в котором режиссёр забыл зачитать актёрам сценарий. Нет, мне не страшно, просто как представишь, сколько всего ещё может произойти.

– Это жизнь, дружище, – Хлыщ поёжился, запахнул куртку, – здесь сценарии не объявляют. Никогда. Разве что, сам можешь выступить соавтором, сымпровизировать, так сказать. И, если режиссёр на тебя не накричит, значит – всё тип-топ.

Антонов кивнул, чиркнул зажигалкой.

– Вообще, видишь, как получается, – Хлыщ поудобнее устроился на бревне, служившем скамейкой, накинул капюшон, – отправились, вроде, в экспедицию от точки А до гипотетической точки Б, Ник там всё что можно просчитал, сверил, подстраховался. А вот мог он представить, что самый настоящий кондуктор будет у нас в союзниках и, в какой-то степени, в консультантах? А то, что из-за обстоятельств непреодолимой силы в наших рядах появится еще два человека?

– Ну как тут просчитаешь, – согласился Антонов, – вот и я о том же.

– Так всё складывается пока как надо, я считаю. Не будем дразнить Заиру, она девушка с тонкой психической организацией, но, если всё пойдет и дальше по такому сценарию – мы найдем то, что нам нужно, а то и больше.

– Не помешаю, бродяги? – за спинами друзей послышались шаги и к костру вышел Муравей.

Муравей, в миру – Олег Муравьёв, был правой рукой Гусева, примерно как Антонов – у профессора. Энтузиаст, душа компании, трудоголик и фанатичный исследователь Зоны. Эти качества более чем оправдывали прозвище, данное ему изначально из-за фамилии. Муравей мог сутками напролёт заниматься каким-нибудь важным делом, изредка вспоминая о сне и еде, при этом ещё и организовывая других. Хлыщ и Антонов знали Олега сто лет – пересекались и в Зоне, и в институте, и у Дяди Серёжи.

Обнялись. Муравей присел к костру, протянул к огню руки. Лет ему было слегка за тридцать, среднего роста, открытое лицо, характерный сибирский прищур глаз.

– Ну, рассказывайте, парни, как дошли, что видели.

Возникла пауза.

– Ладно, начну с хвоста, – улыбнулся Муравей, – я с вами завтра иду. Насилу уломал Гусева. Профессор в курсе уже. Сказал, иди к ребятам, доложат, как мы весело добрались.

Тотчас у Хлыща пискнул коммуникатор. Сообщение от Сладкова.

«Встречайте нового члена группы. Можете делиться впечатлениями».

Отлегло – Муравей был старым приятелем и не единожды проверенным человеком, но без санкции профессора теперь ничего не делалось.

В красках рассказали события двух прошедших дней. Олег слушал молча, изредка вставляя междометия, качая головой и цокая языком. Когда закончился рассказ про эпопею с кондуктором, спросил:

– Ты Хлыщ, представляешь, какую новую веху открыл в исследовании Зоны? А как насчёт ощущений, ну в голове что чувствовал? Общее состояние? Даже не верится, что такое может быть!

Хлыщ добавил подробностей. Муравей был в восторге.

– Я тут с гиперсвином бился неделю. В лаборатории. Отловили мы самку, притащили сюда, кое-как ее обездвижили, приборы подключили, так она ушла в себя, будто уснула. Информации минимум добыл. Мне ж раз в три месяца надо обновлять параметры по местной фауне. Болото-то растёт, хоть медленно, но растёт, поведение мутантов меняется незаметно, как не крути. Жизненные циклы меняются. Всё меняется.

– Ну и где теперь тот гиперсвин? – поинтересовался Антонов.

– Как где? Отпустили. Мы ж не звери какие.

– Ну да, – хихикнул Хлыщ, – помню я, как вы упыря в бронированный ящик загоняли, а потом обратно его в этом ящике на болото пёрли. Это, учитывая то, что с дорогами у вас тут не ахти как.

– А что делать? Надо ж было его обследовать, чип вшить.

– Чип. И долго он проходил с этим вашим чипом?

– С месяц где-то,– в голосе Муравья появились нотки грусти, – Потом его завалили у Гнилого хутора.

– Вот так, – подытожил Хлыщ, – стараешься, стоишь планы, в надежде, что чипированный упырь будет жить долго и счастливо, регулярно поставляя тебе информацию о своём здоровье, а какой-то подонок его возле Гнилого хутора в мутантскую Валхаллу отправляет. Шарк, чуешь, о чём я.

– Чую, – отозвался Антонов, – только не всё порой так плохо, как кажется. Может, этот упырь, будучи живым и здоровым, таких бы дел наделал, что лучше и не думать. Как вариант – вернулся бы назад и отомстил и за чип, и за ящик.

Настроение заметно поднялось, и – что самое главное – у Аркадия.

– Кстати, грех товарищей подонками называть, Хлыщ – заметил Муравей, – в смерти подопытного упыря виноват твой дружок Кощей, между прочим. Он как раз одно задание для нас выполнял, возвращался из рейда. А ты его знаешь – он и в одиночку по Зоне запросто ходит. Десантура, понимаешь ли. Так вот, встречаемся с ним у будки, где вы сегодня были, я его спрашиваю, про дела, про дорогу, а он мне давай в красках рассказывать, как болотного упыря штыком и прикладом уделал. Я ему: опиши противника. Он описал. Точно, мой! А у меня как раз с утра перестали данные с чипа поступать. Вот такие дела. До сих пор не поступают.