Коммерчески успешно принародно подыхать

О камни разбивать фотогеничное лицо

Просить по-человечески, заглядывать в глаза

Добрым прохожим

О, продана смерть моя.

1989

Крестом и нулём запечатанный северный день

Похожий на замкнутый в стенах семейный скандал

Рассыпалось слово на иглы и тонкую жесть

А злая метель обязала плясать на костре

Столетней бессонницей в горле гудят провода

Болит голова это просто болит голова

А вот и цена и весна и кровать и стена

А вот чудеса, небеса, голоса и глаза

Чужая дорога неверною левой рукой

Крестом зачеркнула нулём обвела по краям

А я почему-то стою и смотрю до сих пор

Как многоэтажный полёт зарывается в снег

Истлевшая осень золой на осколках зубов

Конечную степень усталости меряет ночь

Болит голова это просто болит голова

Стоять и смотреть это просто простить и молчать

Крестом и нулём разрешились пустые места

В безвременном доме за разумом грохнула дверь

Рассыпалось слово на иглы и тонкую жесть

А злая метель обязала плясать на костре.

1989

По свинцовому покою глубины моей

Нерастраченных страдании темно-синих дней

По шершавому бетону на коленях вниз

Разлететься, разогнаться — высота, карниз

Зацепившись отраженьем из зеркальных дыр

Окунуться в ожиданье нежилых квартир

Из-под темного покрова сизых облаков

Выползать на свет унылый мягких светлячков

Разобраться в колеснице долгого огня

Расстараться — отоспаться за стеною Дня

За чертою отлетевших просветленных душ

За глазами с пятками круга не нарушь

Не разбей стакан с последней пресною водой

Не пролей слезы нарочной над моей бедой

Не разглядывай пугливо непонятных птиц

Погляди на обнаженный блеск колесных спиц

Погляди, махни рукою, слабо улыбнись

Отойди, постой в сторонке, к лесу обернись

Забери с собою небо в крапинках утра

Заверни в свое дыханье — нам уже пора

Уходить за перелески проливным дождем

Оставляя за плечами беспокойный дом

Обрывать последний стебель красного цветка

Забывать о чистом звоне свежего глотка.

1989

На берегу размытой боли

Звенят набатом зубы о край гранёного стакана.

Перегибается пружина тугой цепи -

Об угол трется — впивается ошейник в тело

доверчивой трехногой псины — хозяин близок,

не укусишь его локтя.

Щенок бродячий летит к стене.

Ты уползаешь под нервный хохот ржавой стали

Завыть нельзя

Нельзя забыть и заклинание

Слова поспешно разбегаются, как сны

от телефонного звонка

Как будто утро — поезд в гору

Замедлены сердцебиения

Крадется день в носках дырявых по мёрзлой лестнице подъезда

Стреляют в небо взбесившиеся за ночь пальцы,

Хватаются за край рубахи у ворота, где медный крест

За тонкой стенкой огонь и пыль сухих дорог

Вот-вот готова вспыхнуть куча тетрадных листьев

Липким ликом смеется солнце на картинке из

детской книжки про любовь, которую не растерзать словами

И затихает под струйками твоей крови

Она бежит ко мне под дверь

И тихо шепчет — я живая

И я пришла предупредить — идёт твой суд

В закрытом зале — в открытом поле

Вставай — ложись лицом к сырой земле

Внимай — закрой руками уши

Молчи — залейся дикой песней и слезами

Садись — вставай и уходи

Под приговором красной змейкой

Ложится в угол твое Имя.

Щенок дрожащий засыпает

на коленях хозяйской Матери седой.

Прости. Спасибо. Будем жить.

1989

Неясный свет через метель и луч

Через полет безумных тонких рук

Пробился до зовущего Чего-то

Приподняло и понесло во тьме

Через дыханье в гибкой тишине

И грохнуло о крашеные доски,

Где на коленях в четырёх стенах

Творю молитву, глаз не закрывая

Чтоб разрешили строчки записать

Чтоб не пронзили головною болью