Давай по-взрослому

Аннотация

- Давай по-взрослому? - сказал мужчина. И тут понеслось...

Annotation - Давай по-взрослому? - сказал мужчина. И тут понеслось... Давай по-взрослому Присмотри за мной, Дикий. ПЕРВЫЙ КЕКС. ГЛАВА 36 Присмотри за мной, Дикий. ВТОРОЙ КЕКС. 56 ГЛАВА Я жду от вас ребёнка, босс! Девушка сына. ПЕРВЫЙ КЕКС. Глава 32 Девушка сына. ВТОРОЙ КЕКС Давай по-взрослому Присмотри за мной, Дикий. ПЕРВЫЙ КЕКС. ГЛАВА 36 Дикий Я резко отрываюсь от своей Ежевики. Сильнее сжимаю её ягодицы пальцами и чуть не реву. Присмотрел, называется, за дочерью друга. Развратил её и сам вляпался по самое дерьмо. По-другому назвать не могу. – Нам надо сделать перерыв, – серьёзно проговариваю. Член в штанах сейчас взорвётся. Столько времени ждать и терпеть, ожидая только зелёного света от Ежевики – надо иметь железное терпение. А у меня его всё. Не хватает. – Почему? – облизывает пухлые губы и наклоняет вопросительно голову набок. Твою мать, какая же она милая, когда так делает. Ещё и вдобавок хлопает своими голубыми наивными глазами. – Ты же не хочешь своего первого раза в машине, так ведь? Я вот очень не хочу лишать малышку девственности в авто. Не такой у неё первый секс должен быть. Хотя скажу честно – сдерживаться становится всё сложнее. Я бы съел её прямо здесь. – Не хочу, – мотает головой и напрягается. – Вот поэтому тебе лучше слезть с меня, – сжимаю её попку в ладонях. – Но ты сам посадил меня на себя… И то верно. Неожиданно маленькая недотрога превращается в противную девчонку. Ёрзает у меня на члене, что сильнее вжимается в ткань её трусиков. Хотел бы я увидеть, что она надела под это идиотское чёрное платье. И увижу. Но не сейчас. Стискиваю зубы и кидаю на неё гневный взгляд. – Не играйся со мной, – угрожающе. Терпи, Дикий, терпи. Скоро твоё третье имя будет «Терпила». – Прости-прости! – восклицает. – Я случайно! Не поняла что это! Мешалось, и я… Я улыбаюсь и глухо смеюсь. Поднимаю одну ладонь с её задницы и убираю упавший на лицо волос. – Я тебе немного причёску испортил, – а она над ней так старалась. – Ничего, – отмахивается. Опускает взгляд вниз и смущается. Стискивает пальцами плечи, а я наблюдаю за тем, как запал моей девочки угасает. Волна смелости проходит, и она становится не такой решительной. Нет уж. Надо брать, пока горячая. Поэтому привстаю и опрокидываю Ежевику на сиденье и нависаю сверху, обхватывая её стройные ножки. А она удивлённо хлопает глазами и смотрит на меня снизу, тяжело дыша. На пару секунд залипаю над её красотой. Бля… С ума схожу. Раз кайфую от разметавшихся волос на сиденье. От острых ключиц и груди, что так выглядывают из выреза платья. – Т-ты чего? Я-я не хочу в машине… Я знаю. Но подаюсь вперёд. Снова впиваюсь в её губы и жадно целую. Прижимаю её миниатюрное тельце к своему. Проникаю языком в её маленький и тесный рот, с которым хочу сделать многое, и исследую каждый уголок. Пока она также жарко отвечает. И мне это нравится. Что моя малышка сдаётся. Не сопротивляется и идёт навстречу. Осталось только доехать до дома, а там уже… Можно перестать сдерживаться. А пока как конченный мазохист делаю себе больно. Ещё чуть-чуть и ткань брюк запросто лопнет. Но нет. Я дождусь. И тогда точно оторвусь. И отомщу маленькой девчонке за всё. Ежевика Мы еле-еле доезжаем до дома. Когда останавливаемся, приходится оттолкнуть от себя Ярослава. А тот в тумане похоти и не сразу это делает. Продолжает мять и так больные губы. Тридцать минут езды! И он всё это время банально целовал! Сжимал мои ноги и старался залезть в трусики! Столько раз его останавливала! Нет уж – в машине слишком грязно! Да ещё и третий человек в салоне… Это выше моих сил! Поэтому когда Дикий отрывается, хватает меня в охапку и несёт до квартиры – не сопротивляюсь. И в ней же сажает на тумбочку, чтобы снять с меня бельё. Но в этот раз я его останавливаю. – Яр, постой, – прошу его, отрываясь. – Я так не могу. – Ежевика, я тебя сейчас убью, – внезапно проговаривает. – Мне в душ надо, – отвечаю в смущении. Успокаивающе глажу его по груди. Но делаю ещё хуже. Знаю. – Отпустишь?.. Ярослав зависает на несколько секунд. А я напрягаюсь. Но, наверное, зря. Мужчина усмехается. Спускает меня с тумбочки. А я еле на ногах от возбуждения стою. Чего он только делает… Я впервые такое чувствую. Как внизу живота томительно тянет, а между ног разрастается самый настоящий пожар. И когда Ярослав запустит туда свою руку… Я превращаюсь в помидорку. Я настолько мокрая там, что провалюсь сквозь землю. И мне надо в душ! – Иди, – кидает и показывает мне на ванную. А сам улыбается. На меня не смотрит. Подозрительно. Но я отворачиваюсь и как можно быстрее отдаляюсь от него, пока он не передумал. Но неожиданно рука на талии бросает в мимолётную дрожь. – Хотя нет, – уверенно проговаривает и прижимает к себе. Заносит в ванную комнату. – Мы примем душ вместе. – Что? – восклицаю, пытаясь вырваться. – Нет-нет! – Да ладно, малыш, – опускает на пол. Слышу, как за спиной щёлкает замок. Дверь закрыл? Чтобы не убежала? Я поворачиваюсь к мужчине и поднимаю на него удивлённый и напуганный взгляд. – Я уже видел тебя голой. И ничего нового ты мне там не покажешь. Я сглатываю. Я другого боюсь. ЕГО. Что всё это время тёрся о ткань трусиков между ног и довёл меня до помутнения, утыкаясь в чувствительное место. Я не знаю как вести себя! – Я… – как же неловко об том говорить! – Ты даёшь заднюю? – выгибает вопросительно бровь. Насмехается надо мной и издевается! – Нет! Просто… Я закусываю губу. Да ладно… Ну, рано или поздно я его увижу. И почувствую. Мамочки. И ведь мне хочется. Просто что подумает обо мне Ярослав? Ладно! Всё нормально! Я скидываю туфли, которые не успела снять до этого и расстегиваю сбоку платье. Стеснительно снимаю его с себя. Остаюсь в одном кружевном чёрном белье. Покупала его для Дикого, но… – Отвернись, – прошу его. Ярослав усмехается, но слушается. Сам скидывает с себя рубашку, которая так ему идёт. До безумия. Вот если бы он сегодня пошёл со мной в ресторан в майке – этого бы всего не было. Но он в рубашке… Даже у меня мозги потекли. И не только. Но я не жалею. Мне начинает нравиться. Хоть я немного и боюсь. Но всё равно снимаю лифчик и откидываю трусики в сторону. Залезаю в ванну и включаю воду. Ярослав не заставляет себя долго ждать – присоединяется ко мне следом. А я растерянно бегаю взглядом по полочкам в ванной, когда понимаю, что он совершенно обнажён. И сейчас стоит за моей спиной. Наклоняется и грубо целует в плечо. – Ты так сладко пахнешь, – довольно урчит и переключает воду на душ. – Я готов взять тебя прямо сейчас. Я верю… Чувствую жар его тела. Сверху нас окатывает тёплой водой и я расслабляюсь ещё больше. И даже не напрягаюсь, когда рука Ярослава обвивает меня и ладонь опускается на грудь. – Ой, – это приятно. С непривычки толкаюсь назад и прислоняюсь к его телу. И едва не подпрыгиваю, когда чувствую ЕГО попой… Мама… – Бля, Ежевика, – я впервые слышу, как он ругается. Но даже это он делает так сексуально! Бархатистым голосом, который распаляет сильнее. – Мы так до кровати не дойдём. Я закусываю губу. И глубоко дышу. Когда рука Яра пропадает с моего тела. Хватается за гель для душа и обливает им меня. А потом снова касается моей кожи. Размазывает его по телу. И трогает грудь. Соски, которые предательски затвердели как орешки. Неосознанно выпускаю стон, и ладони Ярослава сильнее впиваются в мою кожу. – Лучше бы ты молчала, Ежевика. У меня терпение на исходе. Он снова сжимает пальчиками один мой сосок, и я невольно выпускаю глухой стон. Прости, Яр, но мне сейчас так хорошо, что я не сдерживаю собственные звуки. – Приятно? – раздаётся над ухом. Вторая рука неожиданно ласково опускается на живот. – Угум, – признаюсь честно, закусывая губу. Ладонь размазывает гель по талии и спускается вниз. И я неосознанно хватаю мужчину за запястье. – А-а может не надо? – вылетает. Я хочу почувствовать его там, но… Я мокрая, жуть! Разве это не противно? – Не бойся, – успокаивает, и я снова отчего-то расслабляюсь. Ярослав одними своими словами заставляет меня верить ему и отдаться. И я не сопротивляюсь. Когда он опускает пальцы на заветный треугольник и размазывает гель там. На лобке. – А ты подготовилась… Гладенькая моя. Как же горят щёки! – Чуть-чуть. Стыдно! Но да, так и есть. Подозревала, что такое может… Ах! Я внезапно распахиваю рот и втягиваю больше воздуха. Потому что Дикий проникает своими пальцами между складок. А я подаюсь назад. Вжимаюсь своим телом в его. Выгибаюсь и прислоняюсь попой к огромной штуке, что только минут десять назад утыкалась мне прямо в чувствительную горошинку там, где он сейчас меня трогает. До которой Дикий дотрагивается вновь. А я прикрываю глаза. Сильнее сжимаю его запястье пальчиками и опять тяжело дышу. Это нереальные чувства, которые пронизывает с ног до головы и дурманящие разум. – Мокрая, – рычит на ушко и целует в шею. А я размякаю от этих ласок как воск под огнём. – Ягодка, я сейчас не дотерплю до кровати. И буду вынужден трахнуть тебя здесь. – Ой. Вот такие грубости я слышу от Ярослава впервые. Но… Почему они так заводят? Жуть, что он со мной делает? – Блин, Вик, прости, вырвалось, – я пропускаю его грубую фразу мимо ушей и скулю, когда длинные пальцы доходят до входа и смелыми движениями кружат над ним. – Я не это имел в виду. – Всё нормально, – выдыхаю. – Давай… Поторопимся. Я понимаю Ярослава. Он – здоровый мужчина, что привык к активной половой жизни. До этого у него была Ирина, а сейчас… Из-за меня они расстались. Наверняка давно не было… Поэтому поворачиваюсь к нему, не выдерживая, и немного задеваю его орган попой. – Извини! – кричу, понимая, что сделала. Он же и так на взводе! Даже сейчас хватается за мою попу и продолжает трогать ее. И терпит только ради меня, чтобы не накинуться. Я исправляюсь. Хватаю гель для душа и намазываю себе на руки. Веду по его телу, разглядывая мышцы груди и торса. Вниз смотреть не рискую. А то ещё передумаю. А я не хочу. Поэтому делаю всё быстро, наслаждаясь рельефным и твёрдым телом. Какое же оно у него всё же… Классное. Останавливаюсь на прессе, потрагивая его любовно пальчиками. Хочу насладиться этими секундами, но нервно отстраняюсь от него, когда дохожу до красной зоны. – А дальше? – усмехается сверху. Я понимаю, на что он намекает. Дотронуться там… – Не всё сразу, – отвожу взгляд в сторону и улыбаюсь. Немного заигрываю с ним. А Дикий утробно рычит и только сильнее сжимает мои ягодицы. Мстит. Ну, ничего, пусть! Мы смываем друг с друга гель. И перед тем как хочу выйти и вытереться полотенцем – случайно роняю мочалку. – Я подниму, – резко присаживаюсь, хватаюсь за синюю перчатку и поднимаю взгляд вперёд. Совершенно забывая, что Ярослав сейчас… Обнажённый. И я застываю, когда вижу размеры. Дикий мужчина вообще не маленький. Это видно по его широким плечам и всему остальному. Да я на его фоне – сама мелкая. Но я же не думала, что он во всех местах такой огромный! И я бы рассмотрела его достоинство ещё несколько минут, а то и часов, запоминая каждую синюю и витиеватую венку, розоватую головку, но я резко встаю. Спешно кидаю в мужчину мочалку и выпрыгиваю из ванной. – Я передумала! – восклицаю. – В смысле передумала? – доносится со спины. Вот так взяла и сделала! Он своего друга вообще видел? Я же помру! – Нет-не-нет, – пугливо хватаю полотенце и заматываюсь в него. – Я же думала он меньше! Я как представляю, что он в меня войдёт! Мама… Это же больно! Очень-очень. Я раз смотрела порнушку. Чисто ради интереса. И вот у девушки там в первый раз секс был тоже. Но там агрегат у мужчины меньше. А она кричала, корчилась, что-то мычала! А тут что будет? Я умру сразу? – Больно будет! Глухой смех никак меня не успокаивает. – Ты видел картинку в интернете? Хомяка с бананом? – истерически улыбаюсь и выбегаю из ванной комнаты. – Вот у нас то же самое будет! Огромная ладонь опускается мне на талию, и мужчина снова прижимает меня к себе. Не даёт уйти. А мне вроде и приятно и я снова растекаюсь как мороженное на солнышке, но всё равно! – Малыш, я разогрею тебя. Обещаю, будет не больно. Только если самую малость. А потом будет волшебно. Раз за разом. Каждая девушка проходит через это… Я вспоминаю, что он же и с Ириной делал это… Как она с ним жила вообще? – А там после первого раза выжить вообще можно? – удивляюсь. И опять вибрирующий голос раздаётся мне на ушко. И я немного расслабляюсь. Блин… – Доверься мне, – опять целует, успокаивая. Я сглатываю и прикрываю глаза, когда чувственные и такие любимые губы осыпают шею поцелуями. Он прав… Чуть-чуть будет больно, а потом… – Ладно, – выдыхаю, сдаваясь. Я же сама хотела. Чтобы моим первым мужчиной он был. Чувствую, как отрываюсь пальцами от пола. Ярослав несёт меня в свою спальню. Где бросает на кровать. Полотенце от этого резкого движения распускается и открывает мужчине, стоящему передо мной всё мое тело. А я не прикрываюсь. Но смущённо сдвигаю ноги вместе. А Ярослав зависает. Жадно осматривает меня. Прожигает испытывающим взглядом. Словно облизывает огнём мое тело, из-за которого оно горит. И я сейчас благодарна ему, что он нацепил на себя полотенце. Так я меньше боюсь, когда вижу его достоинство. Внезапно Дикий делает шаг вперёд. Нависает надо мной, забираясь на постель. – Всё. Кровать. Конечная. Больше сдерживаться не буду, – басит, и я нервно киваю. И этим кивком… Даю ему разрешения. Которыми он пользуется ежесекундно. Опускает ладонь на мой треугольник. Касается мокрой плоти. И нежно потирает чувствительную горошинку. А я возбуждаюсь. Снова. Когда вдыхаю его запах. Смотрю в горящие тёмные глаза, окутанные похотью. Он проникает глубже – ведёт пальцами по складкам. И я понимаю. Мокрые они не от воды. – Я уже не уверен, что тебя надо тщательно разогревать, – он усмехается, а я краснею. – Шучу. Резко приоткрываю рот и хватаю им воздух. Дикий входит в меня одним пальцем. Так легко, свободно, раздвигая стеночки. – Больно? Я мотаю головой. Выгибаюсь дугой и облизываю губы. И честно признаюсь: – Приятно. Внизу живота волнительно тянет, а в груди зарождается чувство предвкушения. Свожу ноги вместе и прикрываю глаза. Ярослав двигает во мне своим пальцем, а я представляю тот раз, на кухне. Когда он насадил меня на себя… – Нет, так не пойдёт, – раздвигает ноги в стороны. Спускается вниз, садится у основания кровати и смотрит на меня прямо туда... Где сейчас орудует его ладонь, от которой намокаю и горю только сильнее. Яр впивается в то место взглядом и как зачарованный наблюдает за своими же движениями. А я стыдливо прошу перестать его это делать. – А может, поцелуемся? Он усмехается. И назло мне ускоряется. – Перестань стесняться. Хоть тут раскрепостись. Делает ещё один толчок. И ещё. И я выгибаюсь. Снова свожу ножки вместе, чтобы горящее чувство внизу живота побыстрее успокоилось, но нет. Ярослав не позволяет мне этого сделать. – Яр, я… Внутри всё горит. Как и снаружи. Тело покрывается испариной, соски приятно ноют. Впервые так. Вообще всё. Это чувство, когда задыхаешься, и вот-вот придёшь к разрядке. Я трогала себя там разок, но этот раз… Ни с чем не сравнится. И я хочу ещё. Потому что пальцы Ярослава делают это так искусно… Феерично, и невыносимо вкусно… Что я не выдерживаю. Постанываю в такт движениям. И даже пару раз, под дурманом толкаюсь бёдрами навстречу. – Что ты, ягодка? – обращается ко мне. По голосу держится с трудом. Но не прекращает. Останавливается на несколько секунд. Даёт мне отдышаться. Большим пальцем накрывает клитор и легонько потирает его, из-за чего становится только хуже. Желание накрывает. Настолько сильно, что когда Ярослав внезапно отдаёт приказ… Я его выполняю. Только бы он продолжил и снова вошёл в меня. А пока только наслаждаюсь его раздражительными движениями между ног. – Обхвати грудь руками. Я слушаюсь. Опускаю ладонь на холмик и слегка сжимаю. – Сомкни пальчики на сосках. – Я-я… Это так пошло! – Давай, – он резко останавливается. Ничего не предпринимает. А я разочарованно выдыхаю. Тянусь одной рукой вниз, но он её перехватывает. – Нет. Делай. Я в тумане обхватываю сосок и оттягиваю его. Схожу с ума, потому что всё это… Мне до безумия нравится. И я готова выполнить всё, что скажет мне Дикий. И он это понимает. – А теперь… Дикий – А теперь… – хриплю, когда малышка извивается на простынях и закусывает пухлую и розовую губу. – Расставь ножки шире. Она отрицательно машет головой. – Не буду… – выдыхает. – Яр, мне жарко очень. Я хочу… Млять, как невыносимо смотреть на всё это! – Я знаю, – усмехаюсь. Перестаю её пытать и снова толкаюсь внутрь. Бля, какая же она мокрая… И так обхватывает мой палец, что я уже мысленно представляю вместо него свой член. Как он скользит внутри неё так гладко, как нож по маслу. Но рано. – Расставляй ножки. Я просто хочу посмотреть ещё. Девчонка хнычет, но слушается. Я отпускаю её руку, которую она тут же подносит ко рту. Закусываю подушечку пальца и выгибается. А я погружаю в неё второй палец. Малышка прикрывает глаза и дёргает бёдрами. Всё. Хватит. Ускоряюсь. Сам сжимаю член, что давно набух и болит. От того что хочет оказаться в этой киске, что сейчас туго обхватывает два пальца. Едва не сокращается. Но по извивающейся на простынях Вики, движению её тела, руки, что сминает грудь, понимаю, что скоро моя девочка словит первый оргазм. И когда она смыкает ножки, собираясь прийти к кульминации – я снова прекращаю свою пытку. Я очень мстительный. Меньше испытывать меня будет. – Ярослав! – распахивает глаза. Убирает ладонь ото рта и груди и сжимает пальцами простынь. – Так… Она уже говорит с трудом. – Нечестно! – Согласен, – улыбаюсь. Выхожу из нее, и девочка снова разочарованно стонет. Встаю с кровати, делаю шаг назад. – Но мне нужна передышка. Иначе я сейчас кончу в грёбанное полотенце. Опускаюсь в кресло, хватаю воду со столика и залпом выпиваю. Боковым зрением смотрю, как Ежевика приподнимается на локтях и неловко посматривает по сторонам. Хлюпает. И резко садится попой на кровати, сжимая колени и не понимая, что происходит. Но осознаёт другое. Насколько мокрая. Возбуждённая. А мне так нравится видеть какая она… Раскрепощённая. Даже двигалась в такт моим движениям. И вновь вспоминаю их, и всё дымит. Похоть ударяет по мозгам настолько сильно, что я хлопаю по взбухшему от недостатка ласки члену и обращаюсь к Ежевике: – Малыш, не хочешь сладкого? Она вопросительно наклоняет голову набок. Встаёт всё же, на четвереньки, оттопыривая попку назад. Чего только делает? Добить меня пытается? – Ты же любишь сладкое, – улыбаюсь. Не уверен, что она согласится. Но я хочу попробовать её везде. – Люблю, – кивает. – Ты хочешь, чтобы я… Она метает взгляд на мой пах. – Познакомилась с ним поближе, прежде чем я… Я не договариваю. Вика тушуется на месте и не знает, как поступить. Да, я помню, как она отреагировала, когда увидела его впервые – убежала. Но чёрт, я так хочу увидеть её пухлые губы на своём члене… – А потом ты уберёшь эту тянущее чувство внизу живота? – наивно спрашивает. Уголки губ сами тянутся вверх. – Обещаю. Вика встаёт с кровати и уверено подходит ко мне. Сверкает голубыми глазками и улыбается. Включает свою грешную и игривую сторону. И мне, чёрт возьми, нравится. Особенно когда она упирается ладонями в мои ноги и опускается плавно на колени. А я смотрю на неё сверху вниз. Завожусь мощнее. Она краснеет, собирает свои длинные волосы, которые так хочу сжать пальцами. Поднимает на меня свой полный желания взгляд. – Поддержишь, пожалуйста? – тянет мне свои тёмные локоны. Я без раздумий выхватываю их. Как же я хотел их сжать вот так! – Ты знаешь, как это делается? – спрашиваю внезапно. – Нуу, – облизывает сладко губки. – Я видела в одном ролике… – Моя малышка смотрела порно? – издеваюсь над ней, пока она опускает ладошку на полотенце, отбрасывая его в сторону. Приоткрывает губы, хочет что-то ответить, но замирает. – Хомяк с бананом, да? – припоминаю её слова. Что это вообще за картинка в интернете? – Ага, – сглатывает. Судя по взгляду – боится. – Викуль, если не готова, не будем, – я уже хочу встать, но она нажимает мне на коленки и мотает головой. – Нет, – произносит твёрдо. – Я хочу. С тобой. Всё попробовать. И пока я схожу с ума… Она наклоняется. Она наклоняется. Перемещает ладони на пах. Так медленно, играясь. И нерешительно обхватывает пальцами мой член. Сжимает. А я откидываю головой на спинку кресла и выдыхаю горячий воздух. Из-за одного только движения. Прикосновения её пальцев. Что она творит! Приоткрываю глаза и смотрю на то, как девочка приоткрывает губы, из-под ресниц. Дотрагивается горячим языком до дымящейся от вида Ежевики головки и облизывает. Погружает её в рот. Посасывает. Неуверенно так. Реально девственница моя, неопытная. Порнуха ей особо не помогла. Но всё равно расслабляюсь под её лаской. Хотя тут же напрягаюсь, когда она сильнее обхватывает основание. Погружает мой горящий ствол в податливый ротик глубже. – Ягодка, я сейчас… – она просто трогает его! Просто трогает! А я уже готов взорваться! Сжимаю её волосы пальцами и дёргаю вверх. И снова насаживаю её ротик на себя. Чувствую её язычок, что обводит вены. Ласкает головку, пока я рычу, чтобы не начать толкаться ей в рот. Только бы не напугать! И не сдерживаюсь. Первый минет Ежевики я всё же испорчу. Дёргаю за волосы, вижу вопросительный взгляд. Заставляю её выпустить свой член изо рта. Отпускаю её волосы. – Дикий? – недоумевает. А я хватаю её под мышки. Поднимаю с пола, когда встаю сам. И бездумно кидаю малышку на кровать. Снова наслаждаюсь её видом и нависаю сверху. – Т-ты чего? Я бы ответил, но сейчас не могу. Хватаюсь за её бедра, развожу их в стороны и подаюсь вперёд. Прикасаюсь твёрдой головой к истекающей влагой плоти. – Прости, малыш, – говорю, врезаясь ей в губы. Она крепко обвивает мою шею руками. И я, наконец, спустя долгие недели мучения, вхожу в податливое и мокрое тело. Врываюсь в него и надеюсь, что не сделаю Ежевике больно. Но не могу. Всё. Тормоза слетают, мозг не думает, а руки и член делают. Вхожу в девочку на пол длины и пытаюсь остановиться. Дай, твою мать, мне силы это сделать. Вика сжимается, сильнее обхватывает меня и мычит мне в рот. Сука, наградила же природа большим членом, что даже первый раз нормальный сделать ей не могу. Знал же, что такое будет. Думал, обойдётся, когда возбужу хорошенько. Но нет – у нас всё идёт через заднее отверстие. Главное, чтобы не порвал. Отрываюсь от её губ и неосознанно тянусь ладонью, собирая слезинку, что скатывается с её ресниц. – Давай на сегодня всё? – спрашиваю с трудом. Бля, хочу её – сил нет. Но чисто чтобы кончить – пользоваться ей не буду. Пойду вон в душ кулаком поработаю и успокоюсь. – Нет-нет, – мотает головой, и я облегчённо выдыхаю. Не от того, что она позволяет мне продолжить. А от того что ей терпимо. – Всё хорошо, Яр, я… Сейчас привыкну. Не останавливайся. Я сжимаю зубы, но выхожу из неё. Толкаюсь снова, входя в разгорячённое тело. Наблюдаю за любым изменением в её лице. Она не плачет – уже радует. Слегка поджимает губки, тяжело дышит. Двигаюсь в ней аккуратно, даю привыкнуть. И когда чувствую, как она расслабляется и привыкает – двигаюсь увереннее. Делаю удары чётче, быстрее. Наслаждаюсь её тугими стенками, влажностью и прикрываю глаза. Касаюсь губами её плеча и целую, оставляя засосы. Пусть все видят. Всё. Моя. Никому больше не отдам. Пусть её надоедливый жених в баню идёт. – Яр… – выдыхает мне на ухо. – Мне сейчас так, мм.. Я стопорюсь, оставляю очередной засос. Клеймлю. Чтобы в следующий раз её жених чётко понимал – пусть нахер идёт. Опускаю ладонь на грудь, играюсь с сосками, которые так хотел потрогать всё время. – Больно? – Нет… Хорошо! Не останавливайся, – отрываюсь от неё, распахиваю глаза. Девочка выгибает, ярко стонет. Смотрит на меня возбуждёнными глазами, и когда вижу их… Опять всё пеленой похоти застилает. Выпрямляюсь, хватаю её за ножки. Развожу в стороны и смотрю вниз. Крови немного. Но ничего. Потом её уж точно не будет. При следующем разе. А сейчас насаживаю малышку на себя. Уже даю себе больше вольностей – вхожу глубже. До самого основания. Опять даю ей привыкнуть. Ежевика приоткрывает свои полные возбуждения глаза и произносит: – Не сдерживайся, Дикий. Я в порядке, правда… И я ей верю. А стоны, что летят после моих толчков в неё – это доказывают. Моя куколка с маленьким тельцем и огромной душой, хватается пальцами за белоснежную ткань. Приоткрывает рот и невыносимо крутит головой. А я на груди её молочной залипаю. Как она двигается в такт моим движениям и её стонам. Мля, как же я хочу её. И с каждым проникновением ещё сильнее. Чувствую, одного раза мне будет мало. Очень мало. – Блять, ягодка, знала бы ты как мне хорошо… Я так долго ждал, терпел, что мои яйца сейчас лопнут, стоит прийти к финалу. И когда я вижу её такую возбуждённую, сводящую ножки вместе… Накаляюсь сильнее. И ещё. Когда она распахивает глаза, губки, сводит колени вместе и протяжно кричит, дёргаясь в моих руках: – Дики-и-ий! Я едва не падаю, когда стенки её киски сокращаются, обхватывают мой орган только сильнее. Рычу, не останавливаюсь, и вгоняю в неё член снова. До горения во всем теле, и в груди. А она всё содрогается, подрагивая в моих руках. Только сильнее обхватываю её за бёдра. Вжимаю в них пальцы. Вижу лицо Ежевики во время оргазма и отстраняюсь. Чуть не забываю, что не надел резину. – Твою же мать… Вовремя выхожу из неё, опускаю ладонь на ствол. Пару резких движений, громкое рычание – и сперма струёй вылетает на малышку, пачкая её. Делает её сейчас такой порочной, грязной, что я завожусь опять. Уверен – эта малая часть того, что скопилась в моих яйцах. – Знаешь… – раздаётся с её стороны. Я поднимаю на неё взгляд и делаю оставшиеся движения рукой. Изливаюсь на девичье тонкое тельце, и хочу ещё. Достаёт даже до тяжело вздымающейся груди. – Я знала, что мммм, половая близость такая приятная… – Секс, Ежевика, – усмехаюсь. – Это называется «секс». Она даже усталая и удовлетворённая краснеет. – Ладно-ладно, – сдаётся. – Я знала, что секс приносит удовольствие… Она останавливается. И чёрт, это слово с её уст такое сладкое… – Но не настолько… Я отпускаю всё ещё вздыбленный член и нависаю над своей крохой. Да, мне мало. Очень и очень мало. И она возбуждает меня ещё сильнее. Голая, в моём семени. В моих засосах. И на моей кровати. Наклоняюсь, дотрагиваюсь до её губ своими губами и пробую её. Опять. Смотрю в её затуманенные голубые камушки и уверенно произношу: – Следующий раз будет ещё приятнее, – представляю, что с ней сделаю, и сколько это продлится. Да, точно. Всё сделаю. – Потому что жалеть я тебя ягодка больше не буду. – В смысле? – обеспокоенно спрашивает. – Жалеть… Уголки губ сами поднимаются вверх. – У меня на тебя ещё много желаний, – ну, если она оправится, то хотя бы одно из них я исполню сегодня в жизнь… – Поэтому отдыхай. Потому что я хочу ещё. Она смотрит на меня с удивлением, но всё же обвивает мою шею руками, подаётся вперёд. Касается розовыми губками моей щеки. – Я, конечно, знала, что ты Ярослав – дикий, – бубнит себе под нос. – Но не настолько. Я глухо смеюсь. – Сама виновата, – ответно кидаю. – Если бы ты не была такой сексуальной и соблазнительной… Она опять краснеет. И мне, чёрт, это нравится! Хочу потом поглядеть, как она стыдливо будет смотреть мне в глаза, когда поймёт, что она делала… Блин. А может… Продолжить? Нет! Отстраняюсь от неё. Помогаю встать. А она и на ногах стоять нормально не может. – В душ, – отдаю приказ. Мне, конечно, нравится, как моя малышка пахнет сексом. Но эта кровь между её ног меня убивает. – Вместе? – поднимает голову и виснет на моём теле. – Конечно, – произношу уверенно. – Ты теперь от меня никуда не денешься. * * * Картинка, которую вспомнила Ежевика:) Кидайте книгу в библиотеку, она будет пополняться как минимум ещё раз:)Буду рада звёздочкам :3 Спасибо! Присмотри за мной, Дикий. ВТОРОЙ КЕКС. 56 ГЛАВА Я улыбаюсь. Порочно. В меня какой-то бес вселяется. И я оборачиваюсь к Дикому и резко присаживаюсь на колени. – Ежевика? – вопросительный голос и тон только подначивают пошалить. Да, отличная месть выйдет! Тем более, первый раз с минетом у меня не вышло… Ярослав не выдержал, в итоге я успела только попробовать. Но так и не поняла какого это. Поэтому сейчас подаюсь вперёд и касаюсь вздыбленной плоти языком. Погружаю в рот красноватую головку и ощущаю этот бархат, который так ласкает нёбо и язык. Сильнее раскрываю губки и беру его глубже, слыша как мой муж рычит и неосознанно делает рывок вперёд. А я улыбаюсь. Возбуждён. И полностью в моей власти. Я двигаю головой, смачиваю его орган по всей длине. Выпускаю, при этом пососав немного головку. Я посмотрела недавно видео. И теперь вспоминаю, что делали там девушки. Неумело припадаю к основанию. Провожу языком и дотрагиваюсь до двух бубенцов, поглаживая и лаская их. Ох, будь такое месяц назад – я со стыда бы убежала! – Миронова, блять! Я опять восторжествую и смеюсь, но в душе. Отрываюсь и со смачным звуком снова обхватываю головку. Касаюсь пальцами основания и немного помогаю себе, водя по коже. По синим венам. И мне это очень даже нравится. Сначала я думала, что всё это дикость… Но сейчас, когда с трудом заглатываю его член глубже, чувствую, как намокаю. Трусики хоть выжимай. От одних только ласок. – Маленькая, ты пакость, Ежевика, – как же это приятно звучит из его уст! Поднимаю взгляд вверх, впиваюсь в это напряжённое лицо с тёмными глазами и только сильнее двигаю головой. Упиваюсь его положением. Сжимающимися челюстями. И кулаками, что поднимаются в воздух, чтобы впиться в мои волосы, но останавливающиеся на полпути. – Я тебя убью. Ты меня уже убил. Раз я делаю то, что никогда не делала в жизни. Даже не думала! Я всё время считала, что мой максимум – на классический секс при выключенном свете, а сейчас… Чувствую, как его орган слегка подталкивается в мой рот. А я ускоряюсь. Рукой. По рычаниям и хрипам, что я слышу от Ярослава, понимаю, что пора сворачиваться. Поэтому когда он всё же впивается в мои волосы пальцами – я отстраняюсь. И резко встаю, взмахивая попой. Больше эротики! – Ты… – он распахивает глаза и смотрит на меня удивлённо. Не ожидал? А я вот так умею! – Я забыла, что не вывесила полотенца! – вскликиваю и оборачиваюсь. Вот сейчас я убегу и всё! Оставлю злого и неудовлетворённого Дикого одного! Но нет. Дикий дёргает меня на себя. И я зажмуриваюсь, когда чувствую каждую мышцу. Обнажённый и влажный член, утыкающийся в попу. И обжигающий даже через ткань шортиков. Запал мстить падает, но нет. Я не отступлю. А пока лечу на кровать. Приземляюсь на неё спиной. Узелок, который поддерживает грудь – развязывается. Майка задирается, но я тяну её вниз. Но, кажется, Дикому это не нравится. Он нависает надо мной огромным телом, хватает ткань майки и дёргает вверх. Срывает, продевая мою голову через горловину. – Ты обнаглел! – возмущаюсь. – Нет, это ты обнаглела, девчонка, – я сдуваю растрепавшиеся волосы с лица. Не вижу, что происходит. Но, кажется, Яр выкидывает мою одежду на пол. – Не выполняешь супружеский долг. Ах, супружеский… Зажигаюсь как спичка в секунду. – Хорошо, – выдыхаю. Опускаю пальцы на лёгкие домашние шорты и снимаю их. Бельё не решаюсь. Привстаю, обвиваю шею Ярослава руками и тяну на себя, врезаясь своими губами в его губы. Проникаю в его рот языком, как дерзкая девчонка и кружу им в нашем танце. Кусаю за губу, но стараюсь распалить этого мужчину. Многого делать не надо – всего лишь целовать. Я и так уже хорошо постаралась. Между нами его башня, что единственная разделяет нас. Ярослав сам подаётся вперёд. Вжимает меня в кровать. Я перестаю его обнимать, и пока он яростно обрушивается на мой рот – трогаю его за широкие плечи. Горячий. Мускулистый. С твёрдыми литыми и раскосыми мышцами, которые мне так нравятся. По которым готова водить всегда и везде. Он меня развратил. Именно поэтому я возбуждаюсь от одного дикого, как и сам мужчина, поцелуя. Просто нереальный. Я никогда не думала, что влюблюсь. Вот так вот по уши. А моя детская влюблённость перерастёт в то, что этот человек станет моим мужем. Высасывающий все мои силы. Не могу объяснить, почему становлюсь безвольной куклой в его руках. Мне нравится чувствовать его власть над собой. И я откровенно балдею, забывая о приличиях. Как сейчас. Опуская пальцы на его пресс. Но когда чувствую, как он возбуждён и напряжён – я улыбаюсь. Вжимаю голову в подушку, чтобы спастись от маньяка-пожирателя моих губ. – У меня что-то голова разболелась, – приоткрываю глаза и смотрю в тёмные от похоти глаза. А те зажигаются. Вот от одного слова. – Повтор-ри, – рычит. – Говорю, – громко сглатываю. – Я больная. И обижена. Ты не заслужил. – Обижена? – выгибает бровь. Внезапно резво наклоняется, целует меня в шею. Так больно, быстро, наверняка оставляя засос. – Это чем? А я всё же собираюсь с силами. Я же его не просто так злю. А за дело. – Я тебя вчера до дома дотащила, а ты меня в квартиру не пустил, – жалуюсь ему. Хочу, чтобы он меня пожалел, вот. Но пока я вижу только брови, что сводятся в переносице. – Вот перед вот этим носиком, – тычу себе пальцем в лицо. – Дверь закрыл! – Так это что получается… – проговаривает тихо. Взгляд отводит, словно вспоминает что-то. Да-да! Правильно делаешь! – Не сон был? – Сон? – выпаливаю. – Да у меня после тебя плечи болят! – Блин, ягодка, я пьяный был, – оправдывается. – Реально не пустил? – Нет, – надуваю губы. – Сказал, что с иллюзией спать не будешь. И на порог не пустил. Отворачиваюсь и делаю расстроенную и обидчивую моську. Во-о-от так обидел! – Виноват, – соглашается быстро. – Готов вымаливать прощение. И кое-что у меня есть для тебя. Его ладони скользят по моему телу, задевают твёрдые соски. И хватаются за края мокрых трусиков. Спускают их вниз по бёдрам. А я не останавливаю, хотя мой метод наказания мне очень нравится. Не дать ему. И уйти, оставив его возбуждённым. Но я этого не делаю. Потому что сама хочу продолжить. И теперь с нетерпением наблюдаю за Диким, что спускается вниз дорожкой поцелуев по животу. Я прослеживаю за ним взглядом и мотаю головой. Он нависает моим лицом над заветным треугольником. – Нет… – выдыхаю. – Ты этого не сделаешь. Он усмехается. Пугает порочной улыбкой. – Сделаю. И наклоняется. За бёдра хватается пальцами. И дотрагивается языком чувствительного клитора, который от одного движения наливается кровью. Соски твердеют сильнее, тело покрывается мурашками. А сердце останавливается. Ярослав делает одно посасывающее движение губами и заставляет меня выгнуться от одной такой ласки. А я дышать перестаю. Воздух из лёгких пропадает. И я рот открываю, ловлю губами воздух. Глаза на лоб лезут. – Изверг. Господи! Выгибаюсь и прикрываю глаза, выпуская еле слышимый стон. – Ярослав, перестань! Всё тело натягивается как тетива от этого невообразимо пошлого прикосновения его языка до моих истекающих влагой складок. А низ живота простреливает то чувство, которое всегда ведёт к одному… Всё зажигается. Резко становится жарко. Когда он дотрагивается языком до входа. Слегка проникает внутрь. – Что ты делаешь?.. Ненормальный! Как же, чёрт, жарко! Чувствовать его там… Такой шершавый, умелый… Напрягаюсь сильнее. Но Ярослав обратно возвращается к чувствительной горошинке, которую теребит языком. Делает ещё хуже. И я пропадаю. Под лаской. Под ладонями, что сдавливают ноги. Под пальцами, обжигающих кожу. И таю. Теряюсь в каком-то потоке бессвязных слов и мыслей. И, кажется, даже молюсь, сминая губы зубами от пытки и истязание, которое вытворяет Дикий. Кто тут из нас только провинился?? Я или он? Быстрее я, раз он так мучает меня, играясь и распаляя. Хотя некуда. Я уже извиваюсь на простынях и выгибаюсь, стараясь отстраниться. Постанываю от его движений. Сжимаю ноги, но он только расставляет их обратно. Стыдно-стыдно! Я чувствую, как теку под ним. Как водопад. И так хочу, чтобы это поскорее закончилось! – Быстрее, – хнычу. – Пожалуйста, быстрее! Он резко останавливается. Как раз на пике. Когда я вот-вот готова была кончить. Даже дотронулась до себя. Не замечаю, как трогаю себя за грудь. Слегка сжимаю. – Говоришь, быстрее? – победно произносит. Я сама тянусь туда рукой. Дотрагиваюсь мокрых складок, немного вожу по ним пальцами рукой. И торжествую, когда мужчина, что заворожённо смотрит на это – всего лишь наблюдает. Не мешает. А я извиваюсь. Это не то. Делать себе вот так. Потому что когда это делает Ярослав, всё по-другому. И он это словно слышит. Просыпается ото сна. Хватает меня за руку и рычит, убирая от моего лона. И я хнычу. А Ярослав как голодные припадает мне между ног. Яростно работает губами, языком, что ничего не успеваю понять. Врезаюсь пальцами в его короткие волосы и рефлекторно сдвигаю ноги. И сдаюсь. Напрягаюсь и свожу ноги вместе. Взрываюсь с громким криком. Вижу перед глазами звёздочки. Пока всё тело потряхивает, а Дикий с трудом отрывается от меня и вновь нависает надо мной, скользя руками выше и оставляя мои бёдра в покое. – Ты меня простила? Я тяжело дышу и мотаю головой. Нет уж, Ярослав Максимович. – Не простила. Пальцы в недовольстве сжимаются на талии. – Нарываешься, – предупреждает. – Нарываюсь, – выдыхаю и киваю. И кажется этим самым действием даю Дикому свободу. Даже не сопротивляюсь, когда он снова обхватывает мои ноги. Поддаётся вперёд. Внезапно. Входит в меня своим большим членом. Таранит, так, что я чуть не всхлипываю. Не от боли. Наслаждения. Он входит хорошо, как влитой. Заполняет полностью изнутри. А я не могу. Мне так приятно чувствовать его внутри. Любимого мужчину, что начинает безудержные толчки. – Бля, ягодка, как же я соскучился по тебе. И я опять распахиваю рот, жадно глотая воздух. Перестаю замечать что-либо вокруг. Только тело Ярослава, что держит меня в своих тисках. И что творит сейчас со мной. Выбивает воздух. Двигаясь во мне своим органом. Быстро, яростно, будто от этого зависит наша жизнь. И я не сдерживаюсь. Впервые выпускаю столько стонов, которые не хотят сидеть в горле. Яр был прав… Первый раз, по сравнению со вторым – ничто. Ощущения обостряются, становятся ярче. И теперь я понимаю, почему мой муж такой извращенец… Это классно. До дрожи внутри груди и до пожара между ног.. Сердце забивается как бешенное, намереваясь выпрыгнуть из груди. – Я тебя убью, мелкая, – шипит надо мной. И снова делает толчок. – Нельзя… Быть… Такой… Соблазнительной! С каждым, словом он входит так, словно забивает в меня гвоздь. Рывками. Безудержно, сильно. Вызывая искры перед глазами и внутри. Я обвиваю его шею и, не сдерживаясь, льну к его натренированному телу. Шепчу на ухо слова мольбы. – Ярослав, прошу… – я задыхаюсь от ритма. От движений. И сейчас сойду с ума! – Пожалуйста, я!... Я сильнее распахиваю глаза и замираю. Время вокруг останавливается. Внизу ударяет такая сильная дрожь, будто сейчас идёт землетрясение. А крик такой – словно режут ножом без наркоза. Но это всего лишь стон наслаждения и удовольствия, которые я испытываю, обмякая под Диким. А он не останавливается. Ему мало. А мне хватает. Но хочу ещё. Не могу успокоиться. Опять пожар вокруг. Всё ноет, вопит от его действий, ласок, обрушившихся на меня сегодня. И я подаюсь. Не зная о чём думаю. Хочу его опять. И снова. Поэтому не ведая что творю, постанываю в унисон его рыкам и движениям. Иду ему навстречу. Двигаю бёдрами. Насаживаюсь на него и ощущаю такие необъяснимые чувства. Только с ним! – Я сам с тобой сойду с ума, Вик. Ярослав внезапно отрывается, отдаляется от меня, а я смахиваю пот, наблюдая за ним из-под ресниц. И улыбаюсь на то, как Дикий прикрывает глаза и слегка запрокидывает голову назад. – Ты прощён, – проговариваю на выдохе. Наблюдаю за ухмылкой, появляющейся на его удовлетворённом лице. Чувствую слабость во всём теле. Растекающееся блаженство. Пока лоно продолжается сокращаться в оргазме, который настиг так быстро и ярко. – Я это и без тебя знаю, – снова подаётся вперед. Нависает надо мной, словно гигант и врезается своими губами в мои губы. Мнёт их, пожирает, и опять не даёт мне спокойно насладиться сладкой негой. Но я опять отстраняюсь. Хватит на него сегодня! Я принимаю своё поражение, но ненадолго. – Мне в душ надо. – Нет, – отрезает. – Мне нравится. Всё. Какая ты потрёпанная, вспотевшая. И как пахнешь возбуждением, желанием. Всё в тебе обожаю, Ежевика. Мы ещё не закончили. – Тогда мне тем более нужно в душ! – рывком ухожу в сторону. Вылезаю из-под мужчины, задеваю его орган и быстрее несусь в ванную. Чтобы не догнал! Но меня захлёстывает волна разочарования, но в то же время предвкушения, когда мужчина хватает меня за запястье. А я только успеваю сделать пару шагов. Ярослав встаёт с кровати, а я вырываюсь. Но он догоняет меня около подоконника, к которому ринулась из-за паники. – Отпустиии, – вредничаю и вырываюсь. А он нет. В тисках своих зажимает. Наклоняется и на ушко шепчет: – Непослушная девчонка. Я же сказал – мы ещё не закончили. Я сглатываю и напрягаюсь. Ярослав ещё хочет. Я чувствую. Член утыкается в попу. Куда?? – Поэтому, нет. Я тебя так просто не отпущу. Дикий Я как обезумевший зверь опрокидываю Ежевику на подоконник. С искренним удовольствием смотрю как та елозит на своей груди и пытается встать. Но я только сильнее прижимаюсь возбуждённым членом к её вздёрнутой попке и перехватываю запястья. – Что ты делаешь? – пропитанный желанием голос вгоняет меня ещё в большее безумным. Я хочу её всю. До основания. До миллиметра кожи. До каждого органа. Всю-всю. Я готов целовать её, пожирая, кусая, делая больно, а потом каждый раз замаливать грехи. Она вкусная. Нереально вкусная во всех местах и желанная. Я с ней сдержаться не могу. Всегда думаю про аккуратность. Чтобы не порвать её. Я погуглил ту фотку с хомяком. И даже посмеялся. А потом начал за неё волноваться. И когда таранил её тельце и видел её лицо, переживал, что порву. Хоть она и была мокрая. Мне даже делать ничего не пришлось. Только спустился, увидел свою влажную девочку и всё. А потом мозг обрубился. Я хотел ещё. Долбился так, будто это последний секс в моей жизни. Это девчонка меня с ума сходит. Раз я её люблю настолько, что сейчас делаю с ней такие грязные вещи. Трахаю так, что не могу насытиться. Эта ночь явно самая лучшая за все мои годы жизни. Потому что сейчас я прижимаю её запястья к пояснице. Одной рукой. Второй впиваюсь в её чёрную копну волос. Никогда так и не узнаю – крашеная она или нет. Но мне не до этого сейчас. Тормоза срывают. Но я терпеливо играюсь с ней. Потому что она уйти хотела. В душ. Без меня. Но нет. Вставляю член между её розовых губок и толкаюсь между ними. Раздражаю набухший и возбуждённый клитор. И делаю только хуже. Для неё и для себя. Я кончил раз. Готов уже второй. Но я хочу, чтобы она мучилась. Как и я. Что Вика сейчас и делает, открывая свой пухлый и влажный рот, из которого выходят грязные словечки: – Я тебя ненавижу, Ярослав, – выдыхает, тяжело дыша. А я дёргаю её за волосы, слегка приподнимаю. – Чтобы я ещё раз… Я прижимаюсь к её попке и усмехаюсь. Тяну за волосы, из-за чего она пыхтит себе что-то под нос. – Ненавидишь? – вырывается. Я её сейчас убью. – Уверена? – Да-да, – повторяет как в бреду. – Не люблю тебя. Потому что ты… Я вхожу в неё одним рывком. Мне всё равно на слова, что она говорит. Я залипаю на розовых и пухлых губках, которые она кусает, когда говорит эти слова. Ничего. Я всё выбью. Обязательно. И опять я не сдерживаюсь. Оттягиваю её волосы и вбиваюсь так быстро, насколько могу. Крышу срывает. И стоны её ещё поддевают. – Я-яр, я тебя… – что-то там бормочет и всхлипывает. Забиваю в неё свой член и не могу успокоиться. У меня всё горит. От движений, от её влаги. От моей мокрой девочки, что сейчас плачет на подоконнике и просит ещё. А я не могу ей отказать. Яйца горят. Хотят ещё. Излиться в неё хочу. Сделать её своей. Раз и навсегда. Но понимаю, что рано. Мы поженились только недавно. Знакомы от силы так близко две недели. А ещё я не готов её с кем-то делить. Поэтому пока этого делать не буду. Только сильнее накаляюсь, рычу и внезапно останавливаюсь. Не от того, что прихожу к финалу, нет. Мне мало. Но я её выходку вспоминаю. Как она довела меня до белой горячки, а сама встала и чуть не убежала. И сейчас я делаю тоже самое. – Что любовь моя? – ласково произношу. Говорю искренне, но с издевкой. – Хочешь ещё? – Хочу, – проговаривает чётко. – Любимый, пожалуйста… Её голос дрожит, тело трясёт, а таз сам насаживается на мой член, слегка двигаясь. Моя порочная девочка… Так и быть, сегодня я очень-очень добрый. Делаю рывок вперёд. Ещё один. И под пронзительный крик и сжимающие меня стенки лона, едва не забываю выйти из моей малышки. Изливаюсь ей на руки, на попку и словно задыхаюсь. С ней дышать невозможно. Она весь кислород мой забирает. Моя маленькая сучка. Как же я её люблю. – Яр, я… – и опять невнятно что-то говорит. Наклоняюсь к ней, отпускаю её руки и целую в плечо. – Я люблю тебя. Я помогаю встать ей с подоконника и обвиваю тонкое тельце руками. Вдыхаю запах её волос и прижимаю к себе. Не верю, что это маленькое создание так влияет на меня. Дурманит, меняет. Настолько, что я впервые кому-то из своих девушек говорю эти слова вслух: – И я люблю тебя, ягодка. Нет, не просто девушке. А своей жене. Я жду от вас ребёнка, босс! Я покрываюсь мурашками от одного только рыка. Рука Тимура задирает сорочку, а я подаюсь вперёд. – Ты мне коленом на ребёночка давишь! – пытаюсь спастись. – Странно. Потому что твой живот между моих коленей. Вот чёрт! Ткань одежды сильнее задирается, и я чувствую холодные пальцы на своей попе. Мигом покрываюсь мурашками и чувствую, как покалывают соски. Твердеют от одного касания. – Какие у тебя порочные трусики, Ась, – слышится тихо и хрипло. У меня у самой всё тело натягивается и накаляется до предела. От одних только слов. Его дыхания. Его рук, которые без стеснения, по-хозяйски подевают краешек трусиков. – Но ты же меня бить не будешь? – выдыхаю, чувствуя опять это давление внизу живота. – Буду, – говорит так спокойно, что я ему верю. Боже мой! – Аккуратно, с любовью. По нежной коже летит первый шлепок. Губы приоткрываются в немом шоке. Хватаю ртом воздух и фигею от неслыханной наглости, понимая, что он ударил меня! Сделал это! Прошёлся ладошкой по ягодице! – Больно? – Да, больно! – хнычу. Да меня ни разу не били! Но ладно – я немного драматизирую, пытаясь привести Тимура в чувства. Я не уверена, что мне можно хоть что-то… Но блин, Вика себя отлично чувствует, занимаясь этим и во время беременности! Я что, белая что ли? Только… Кто же так проучивает беременную девушку! – Не придуряйся. Я хнычу, дрыгаю ножками, стараясь отговорить Бахрамова от такого наказания. – Хоть скажи за что! – хнычу, но только для виду. На самом деле… Мама, Тимур развратил меня. Это точно. Потому что когда летит второй шлепок – из меня уже вырывается протяжный стон. Благо я успеваю закусить губу. И вырывается только глухое скуление. – За то, что клоунаду тут устраиваешь, – шипит. – Видите ли, ей сверстников подавай. И опять шлепок, от которого между ног становится невыносимо жарко. – Я такого не говорила, – прикрываю глаза и облизываю от жары губы. Это нормально, что в квартире становится так жарко? Отопление что ли включили? Давно, вроде… – Я сам додумал. А-а-а, понимаю… Зато честно! – И теперь должна страдать я, да? Опять шлепок, от которого хочется встать и как следует надавать Тимуру по голове! Ох, и устрою я ему потом… Как только выберусь отсюда. – Эй, куда?! – я воплю и подаюсь вперёд, когда его проворные и жгучие пальцы ныряют мне между ног. – Ты с улицы! Руки иди вымой! А пока он будет делать это – я убегу. Или закроюсь в комнате. Не сказала бы, что я не хотела заняться сексом с Тимуром, но… Будет ему наказание за то, что отхлестал меня как маленькую, нашкодившую девчонку! Мне везёт. Бахрамов аккуратно поднимает меня, укладывает на диван. Снимает ремень, и я тут же подпрыгиваю на месте, вставая. Не нравится мне ни действия, ни прищуренный взгляд, которым он одаривает меня, возвышаясь надо мной. А следующие его действия уж тем более вызывают шок и испуг! Тимур тут же хватает меня за руки, опрокидывает аккуратно на диван. Что-то обвивает запястья, но мне и не надо смотреть, чтобы знать, что это. Ремень порхает по запястьям, пока я недоумённо смотрю на шкодливую улыбку мужчины. – Знаю я тебя. Я по твоим хитрым глазам уже понял, что что-то задумала. Вот чёрт! Слишком хорошо меня знает! Пока я пытаюсь вырвать руки, Тимур выпрямляется. Он привязал меня! К подлокотнику дивана! А я говорила бабушке выкинуть его тысячу раз! Но она с этим, пардон, гуано никак не расстанется! У нас откуда-то ремонт в гостиной, а этот диван всё ещё тут! – Не боишься, что отомщу? У меня методы хорошие. Могу машину поцарапать, – угрожаю. На мои слова следует только самонадеянная усмешка. Мужчина закатывает рукава рубашки и идёт в ванную, которая находится прямо напротив дивана. И вместо того, чтобы попытаться вырваться – смотрю на его задницу, обтянутую тёмными брюками. Блин, я его лапала – попа у него как орешек. Лучше, чем у меня. Хотя я раньше спортом занималась. – В прошлый раз, когда ты сделала это – всё привело к твоей беременности. Хочешь вторую? Я захлопываю рот и соплю, лёжа на диване. Нет уж… Второй беременности мне пока много. Не буду мстить. Мстительница из меня плохая. Мщу себе в убыток. Хотела ему нагадить, а в итоге… Влипла сама! – Обойдусь, – хмыкаю и отворачиваюсь под шум воды. Сама неосознанно смотрю вниз, на себя. Мама мия… Сорочка-то задралась, бедрышко оголила. А ещё… Где мои трусики, а? Всё на виду! И оставил ведь так, наверняка, чтобы потом прийти и… Что? Поглумиться? Тимур как раз возвращается с чистыми руками, а я стискиваю ноги, пытаясь прикрыть треугольничек, на который сейчас устремлён взгляд мужчины. – Не смотри, – краснею. И вспыхиваю от стыда. – Тебя не смущает, что у нас скоро родится ребенок? – выгибает иронично бровь. А чего это я, действительно? Немного становится легче. Но не могу я перед Бахрамовым полностью оголиться, пока возбуждение вообще с головой не накроет. В настоящее время у меня остались частички разума, поэтому я немного смущаюсь. Не только из-за вида, который открывается Тимуру. Но и из-за… Соски твёрдые, смотрят вверх, просвечивая через тонкую сорочку. А гладкий лобок спокойно чувствует себя под взглядом Бахрамова, который потихоньку начинает стягивать с себя рубашку. – Может, – на мгновение теряю дар речи, упиваясь этими мускулами. Раскосыми мышцами. Загорелой кожей. Он настолько идеален, красив и опасен, что у меня вырабатывается слюна. И всё же… Повезло мне, что мой босс без пузика и не коротышка. – Развяжешь меня? – Неа. Его пальцы опускаются на тёмные брюки. На пуговку. И я снова вспоминаю его… То, что кроется под тесной тканью и сейчас пытается её порвать. Сглатываю, кусая губу. От одного только воспоминания… Стискиваю вместе ножки от жара, хлынувшего мне вниз живота и между ног. Всё. Разум отключается, машет мне белым платочком, сдаваясь. И я не сопротивляюсь, не язвлю, когда Тимур нависает сверху. Но не торопится снять трусы и войти в меня. А мне уже… Хочется. Очень хочется. Я снова вспоминаю как он входил в меня… В первый раз всегда больно. А сейчас, я думаю, будет легче. Карие глаза, в которых я тону поблёскивают озорным огоньком. – Ты что-то задумал? – спрашиваю, пытаясь высвободиться. Кажется, моё возбуждение берёт меня в свою власть. Потому что я готова сама повалить Тимура на кровать! – Немного, – усмехается. Я тут же выгибаюсь, прикасаясь животом к его твёрдому и рельефному прессу. Потому что Тимур… Касается меня между мокрых складок. Раздвигает их, проникает пальцами, массирует и тонет в моей влаге. Чёрт, как же стыдно… – Я понял. Тебе нравится, когда тебя связывают, да? – издевается надо мной, щекоча кожу между ног. Я неосознанно толкаюсь вперёд, желая почувствовать большего. А мужчина не торопится. Испытывает меня на прочность, которой нет. – Я запишу себе это в блокнотик. – Запиши ещё, что я жутко злая, когда меня дразнят, – предостерегаю его. Он трогает меня везде, но только не там, где нужно! А сейчас и вовсе отрывается, убирая свои пальцы, которые я так хочу почувствовать в себе. Переносит их на грудь. Отодвигает краешек сорочки и хватается за сосок, слегка сжимая. И опять вырывает из моего горла стон, который я уже не скрываю. И это, чёрт, нравится ему! Как и мне! – Тимур-р-р, – буквально рычу. – Если ты сейчас… – М? – явно издевается надо мной, издавая этот звук. Толкается вперёд. Прижимается ко мне своим пахом. У самого дубина в трусах, а меня ещё заставляет изнывать от недостатка ласки! – Ты – чудовище! Вместо ответа он наклоняется вперёд. Дотрагивается своими губами до моих. – Скажи «хочу», – выдыхает. И я, без какого-либо стеснения, следую его указаниям. – Хочу. Тебя. В себе. Каждое слово говорю на выдохе. От гребанного возбуждения! Но это Тимуру нравится! Он возвращает обратно свои пальцы к лону, играется с губками и даже входит на одну фалангу внутрь. Но это только сильнее заставляет меня кипеть. И как будто жариться на сковородке, не давая приготовиться. Чёрт! Я теперь и кушать хочу! Как только, так сразу пойду! А пока только мучаюсь, извиваясь на диване. Бахрамов, будто мстя мне, только играется. Задевает и так напряжённый клитор, который от одного прикосновения ноет так, словно меня ударяет молнией. – Ну за что, – уже постанываю, не в силах сдержаться. Я готова заплакать! Тимур –говнюк! Только нависает надо мной, смотрит в моё лицо, наслаждается моей беспомощностью. – Как только я освобожусь… Не договариваю, желая расплакаться. Дура ты, Ася, дура! Пора держать язык за зубами! Потому что Тимур прекращает. Снова. Опять. Убивая меня и не давая прийти к кульминации. – Говню-юк, – воплю, но тут же задыхаюсь. Бахрамов отстраняется от меня и прожигает сдержанным взглядом. Хотя вижу – он сам на пределе. – Твой язык надо укоротить, ты в курсе? – говорит холодно. Хватает меня за бёдра и переворачивает на живот. Не понимаю, что происходит, не сопротивляясь. Превращаюсь в пластилин, из которого Бахрамов так умело лепит мои позы. Руки перекручиваются вместе с ремнём, а попа поднимается в ладонях мужчины. Ой-ой… Такое у нас впервые. И чёрт, я уже согласна на всё! – В кур… Чувствую в себе что-то большое, растягивающее меня изнутри. И выгибаюсь под громкий всхлип, который сам вырывается изо рта. Чувствую на теле горячее дыхание Тимура. Его тело. Его руки, стискивающие меня за ягодицы. Пока его член входит в меня, скользя в моём возбуждении. А я теку сильнее. И нет, мне не стыдно! Потому что делаю я это из-за мужчины, что вбивается в меня размеренными толчками. Хотя чувствую эти рывки, которые он сдерживает. Боится за ребёнка? Я тоже, но… Ничего не могу с собой поделать. Меня ведёт как сучку в течке. Разрывает на части. Мне плевать на неудобную позу, на стягивающий ремень руки. Качаю попкой в такт ударам и хочу разреветься от того, как сильно хочу словить оргазм! – Ась, я тебя убью, – грудной рык за спиной возбуждает сильнее. Я и так плавлюсь как сыр в микроволновке, а он делает ещё хуже. – Я… Приоткрываю губы, втягиваю воздух и не могу сказать и слова. С каждым его ударом из лёгких пропадает воздух. Мысли где-то не со мной. И только тело реагирует, натягиваясь как тетива, которая вот-вот… Сорвётся. И для этого мне требуется всего лишь несколько секунд. Последний сокрушающий рывок и я падаю на дрожащих локтях, не выдерживая. Дёргаюсь, сжимая член Тимура в себе. Твою мать… Какой он сейчас большой. И желанный. И… Как же я его люблю! Ну, и Бахрамова тоже. Который на мгновение останавливается и… Чувствую эту пульсацию внутри. Всего несколько секунд. Хочу пошутить про то, что кончаем одновременно «прямо как в фильмах», но не могу сказать и слова. Я выжата как лимон. Только и могу смотреть вперёд, тяжело дышать и наслаждаться этими минутами, когда мы не ругаемся. Но тут же меня током бьёт. От осознания. Я едва не подскакиваю, но тут же падаю на кровать, всё ещё пребывая попой к верху, которую Тимур не торопится отпускать. Вцепился в неё клешнями и стоит там позади, сжимая её. – Ты ведь… Не в меня кончил? Я слышу тихий смешок за спиной, который… Немного задевает. Он издевается надо мной? – Морковка моя. Я напомню тебе, что ты беременна. А, ой… Я всё ещё не привыкла. И да, забываю. – И на всякий случай, давай сходим завтра к врачу? Проверим твоё здоровье. Я соглашаюсь, хотя я прекрасно знаю – здоровье у меня отменное. Я и болею редко и вообще – здоровее меня никого нет. Но немного строю из себя страдалицу. Что же, Тимур, тебе придётся долго извиняться за тот инцидент с Ильёй. И я буду отрываться на тебе сполна. – Хорошо, пупсик, – говорю в то время, когда Тимур выходит из меня, опускает мою попку вниз и ложится рядом, обвивая руками. Целует меня в шею, щекоча, из-за чего зажимаю его плечом. – Слушай, – шепчет на ушко. – Мне мало. Я хочу издать нервный смешок, но поворачиваюсь к нему. С трудом. Целую в его носик. – Нет уж! Сначала врач! О, да. Да будет страшная месть! Девушка сына. ПЕРВЫЙ КЕКС. Глава 32 Амир Одна её фраза и действие разжигают во мне такой огонь, что кажется, даже ад позавидует его безумству и силе. Но Ева сама напросилась. Да, я говорил, что не буду давить на неё. Не буду заставлять нервничать. Но, сука, пошутил я неудачно. Но с другой стороны – что здесь такого, что я её переодел? И так всё видел, трогал, побывал, где хотел, и желаю ещё. Честно скажу – те двадцать минут, что не спеша раздевал и одевал её, были лучшими за последние два месяца точно. Но вся эйфория пропала, стоило этой маленькой, но до одури обольстительной малявке поверить мне. Реально подумала, что я надругался над ней. Мой внутренний ручник сам опускается вниз. Даёт дорогу «животному», которого сдерживаю рядом с ней. А теперь не могу. Обещал не трогать. Все мои угрозы должны были остаться угрозами. Но не сейчас. Когда припадаю губами к её нежной шейке, безумно целуя. Вдыхаю аромат спелой вишни и не могу больше остановиться. Да, всё же я – животное. Поэтому даю себе волю. Прикусываю бархатную и белую кожу. Раз она этого желает. – Перестань, – отвечает слабо, пытается оттолкнуть. Несильно. Поэтому и не срабатывает. – Я тебя предупреждал, – говорю и чуть ли не рычу. Чёрт… Ощущаю её у себя в руках, и мозг плывёт. Маленькая, хрупкая, которую можно обхватить одной рукой и прижать к себе. Порой я вообще прикасаться к ней боюсь. Боюсь, что рассыплется. – Ты не послушалась. Поэтому, Ева, получай наказание. Хватаю за края майки и дёргаю вверх. Добровольская, ничего не понимая, свободно пролетает через горловину одежды. И сказать слова не успевает. Остаётся в одних трусиках. Пальцы сами тянутся к ним, чтобы снять. А потом войти в это тесное, истекающее влагой лоно. Почувствовать узость, сводящую с ума. Сжимаю зубы и рычу. Потому что не могу. Секс ей нельзя. Никаких проникновений. Только… Опускаю ладонь на её грудь и слегка сжимаю. Всматриваюсь в эти испуганные глаза. Но ничего с собой сделать не могу. Ведёт, и всё. Даже её растерянность меня не останавливает. – Амир… Она зовёт меня жалобным голосом, а я не слышу. Припадаю губами к коричневому соску. Он твердеет от одного влажного поцелуя. Захватываю зубами и слышу тихое мычание. – Мне неприятно! – быстро кричит, словно оправдывается. – У меня… Грудь чувствительная! Я знаю. Поэтому и делаю это. А с беременностью она наверняка стала чувствительней ещё больше, чем тогда. – И если ты сейчас не перестанешь!.. – вздыхает. – Я!.. Не знаю, что она сделает, и не узнаю. Перебиваю её одним лёгким движением. Одной рукой дёргаю её на себя, вжимаясь возбуждённым членом в ткань её трусиков. Чёр-рт, хочу содрать эту ткань. Почувствовать её без всяких преград. Но держусь. Сорву трусы – и всё. Не остановить меня. Никак. Даже мысль о ребёнке не даст мне трезвого ума. Это же Ева. Моя Ева, от которой крышу сносит за одну секунду. Вот как сейчас. Она несильно сопротивляется. Знаю почему – о малыше волнуется. И я. Но она слишком напряжена и так сильно задрала меня, что хочу показать ей кое-что. Что, помимо боли, могу показать и наслаждение. Поэтому отрываюсь от её груди. Продолжаю играть пальцами с её соском. А пальцами второй руки… Провожу по её пухлым и розовым губам. Смотрю в эти карие, тёмные глаза. От страха? Или… Хочу верить, что от возбуждения. И ей нравится. – Чего замолчала? – спрашиваю с любопытством. – Я тебя ненавижу, – выпаливает, тяжело дыша. Всего несколько движений, а она уже такая. Не в силах говорить и двигаться. Но в плечи своими руками она впивается от души. Не жалея. Я даже представляю, как белеют её пальцы. Но меня это не волнует. – К сожалению, я не разделяю твоих чувств, – усмехаюсь и нажимаю на губу большим пальцем. Хочу протиснуть их сквозь зубы, но не рассчитываю, что это будет так быстро. Она сама от испуга распахивает рот. Мои пальцы проникают внутрь, задевают язычок. И тут же острые зубы смыкаются на пальцах. С силой, злобой. Но я быстро вытаскиваю их и, не задумываясь, пробираюсь ладонью в её трусики. Под единственную одежду, которая сейчас есть на моей девочке. – Не смей! – дёргается, прижимает свою ногу к моему телу и бьётся в почти незаметной истерике. Но нет, не от страха. Вижу по её глазам, тяжело вздымающейся груди. По животу, который она втягивает, и вытягивается сама. Сопротивляется, но… Пылает. И я делаю задуманное. Веду влажными пальцами по её складкам, наблюдая за этим невообразимо красивым лицом. – Посмею, – шепчу, упиваясь этими подрагивающими ресницами. Приоткрывающимися в немом стоне губами. – Много чего посмею сделать. Нажимаю на чувствительный и твёрдый клитор, слегка потирая. Смачиваю её лоно сильнее, желая проникнуть пальцами внутрь. Как же хочется, чёрт! И я не сдерживаюсь. Проникаю одним, дурея от тесноты своей девочки. Ева выгибается, впивается ногтями в мои плечи. И я вспоминаю ту ночь… Она делала то же самое. Пока я кусал её, а она изнывала в нетерпеливой ласке. Но теперь изнываю я. Смотрю как тигр на кусок мяса. Дотронуться хочу. Но нет. Круговыми движениями массирую горошинку, отчего Ева краснеет. Опять ножки вместе сводит, а я не даю. Толкаюсь немного внутрь, заходя всего лишь на две фаланги. Больше не решаюсь. Делаю слабые толчки пальцами, не прекращая испытывать её клитор. – Я тебя… – выдыхает, прикрывая глаза. – Ненавижу. Опять повторяет. Знаю. Она даже не возбуждается. Нет той влаги, которой она истекала в ту ночь. Но я заставлю её кончить. Сделаю ей приятно. И делаю. Мучаю движениями и снова осыпаю тело поцелуями. Отвлекаюсь, чтобы не сойти с ума. Хочется снять с себя трусы и втолкнуться в её сейчас влажное от её же слюны лоно. Или уже нет?.. – Так не нравится, что поджимаешь губы, чтобы не застонать? – откровенно издеваюсь, смотря на плотно сжатые губки. Прикасаюсь к ним, целую и заставляю расслабить. Получаю тихое мычания в свой рот. Ускоряюсь пальцами и хочу быстрее всё закончить. Лимит моего терпения исчерпывается всё сильнее! А член в трусах ноет больше. Хочет ласки. Почувствовать её лоно или язык. Да, точно… Как же я хочу увидеть её губки на своём члене. Опять неосознанно рычу, представляя это. Уже готов сделать это. Сорваться. Войти. Сделать снова своей. Но Ева вовремя стонет мне в рот. А стенки её лона, словно поддразнивая, сокращаются, сжимая мой палец. И я выдыхаю. Хоть и не до конца. Всё по-прежнему внутри сжимается. Терплю. Насколько сил хватает. Упиваюсь этой влагой на пальцах и хочу продолжить. Но не могу. Отрываюсь от своей малышки и подпрыгиваю с кровати. Готов и дальше наслаждаться видом моей только получившей оргазм малышки, но не могу! Пулей лечу в душ. – Да чтоб тебя, маленькая дрянь… – срывается с губ тихое шипение. Залетаю в кабинку, включаю тёплую воду. Сдёргиваю с себя трусы и крепко обхватываю член пальцами. Представляю на нём Еву. Пока что рот. Как её язычок скользит по плоти, вырисовывает своим язычком узоры. Как она помогает своими ладошками и трогает меня за горящие яйца. Сука, я не выдержу. Трахну её, и всё. Прямо сейчас! Бью кулаком об стену и утыкаюсь в неё лбом. Дёргаю с остервенением свой член. Нельзя. Трогать её нельзя больше. Поэтому как подросток дрочу себе в кулак. Забываюсь в фантазиях, представляя свою малышку. И делаю ещё хуже. Кончаю с громким рёвом, смываю с руки последствия возбуждения и натягиваю трусы. И несмотря на это – всё ещё хочу. Всё горит. Как в душе, так и паху. Даже рывком открываю двери, захожу в нашу комнату. Вижу Еву, сидящую на диване, натягивающую на себя майку. Взгляд сам цепляется за ещё возбужденные соски. Растерянный взгляд. Преодолеваю между нами расстояние. – Амир? – с опаской спрашивает. – Т-ты?.. На кровать её опрокидываю. В губы врезаюсь. Целую, едва не скрипя зубами. Жесть как хочу её. Мало мне. Поэтому трахаю хотя бы языком. Не даю ей и вдохнуть. Опомниться. Только в себя вжимаю и наслаждаюсь губами. И опять член в заветный треугольник её вжимается. Р-р-р! Невыносимо! Резко ухожу в сторону и ложусь на свою половину кровати. Кое-как останавливаюсь, хотя… Руки в приступе дёргаются, желая прикоснуться к её коже. Но нет. Сжимаю пальцы в кулаки. – Спи, Ева, – говорю жёстко. А сам в душе надеюсь, что она беспрекословно сделает это. Единственное, что сдержит меня, чтобы не трахнуть её. А пока только врезаюсь телом в матрас. И надеюсь, что моя выдержка хоть раз меня не подведёт. Девушка сына. ВТОРОЙ КЕКС Амир Кровь приливает не только к члену, но и к мозгам. По-другому не могу объяснить, почему меня плющит от одного только вида стоящей на коленях Евы. Она только трогает меня ладонями, сжимает коленки пальчиками. И опускает взгляд вниз, стыдясь. Ничего не понимаю. Что делает и зачем. Трясущимися пальцами тянется к пуговице моих брюк. Но я вижу, как те подрагивают в страхе. Перехватываю их, сжимая с какой-то злостью. Вовремя вспоминаю – чьи хрупкие тростинки держу и расслабляю хватку. Дёргаю их на себя, чуть наклоняюсь и заглядываю в карие, испуганные глаза. И зачем она это делает? Боится, но продолжает. – Перестань, – цежу сквозь зубы. – Зачем ты вообще сюда пришла? Внутри всё кипит. А она вырывает свои руки, опять отводит взгляд в сторону. – Ева! Нахрена ты это делаешь, если боишься? Я заставляю тебя? – Я боюсь не тебя! – выпаливает и опять ладони на коленки отпускает. Сжимает ткань брюк. – Просто волнуюсь! Хочу сделать тебе приятное, чтобы ты перестал беситься! – И поэтому идёшь ко мне как на плаху? – я её сейчас задушу. Маленькую сучку, что выбешивает меня одними словами. – Не в этом дело, – и опять пальцами бросается к брюкам. На этот раз к ширинке. – Просто я не знаю, как это делать! Вот и волнуюсь! – Так вот оно что… Я вмиг расслабляюсь. Не знаю, кто укусил Еву, но мне это жутко начинает нравиться. – Не нервничай, – говорю тихо и спокойно. Чёрт, Амир. Ты опять вспылил, не разобравшись. – Ничего сложного. Начни, потом поймёшь. Я подскажу. Но Ева, не заставляй себя делать это, если не хочешь. Добровольская молчит. Приподнимается на коленях, и касается своими пальцами моих трусов, которые я готов разорвать членом. Он, сука, дымится от одной мысли, что сейчас будет делать эта девчонка. Не представляю, что с ним произойдёт, когда она возьмёт его в рот. Разорвётся? Или я кончу как подросток за несколько секунд? Лучше бы разорвался. Ева касается моего ствола ладонями, высовывая его из трусов. С ним уже ничего делать не надо, блять. До него только языком дотронься – и всё. – Прости, если я… Она не договаривает, сжимает пальчиками основание члена и накрывает головку розовыми и пухлыми губами. Прикрываю глаза, выпуская из носа воздух и проклиная тот день, когда вообще её увидел. Вот что только со мной делает? Я готов душу Дьяволу продать, чтобы каждый день это чувствовать. Не губы на члене. Не минет. А гребанную отдачу, которую я так хочу. И, наконец, её получаю. Упиваюсь моментом. Её влажным ртом, что вбирает член только наполовину. Скользит губами по длине и касается горячим языком головки. Также неуклюже, как и двигает руками. Но меня ничуть это не огорчает. Не умеет. Аязу минут не делала. Противно было? Боялась? Я помню, она говорила, после меня у неё были проблемы с мужиками. И пусть. Потому что она сейчас моя. Полностью. Без остатка. Девочка, которая больше ни с кем не испытывала возбуждения. В последние годы меня самого ведёт только от неё. Башню срывает от мысли, что я у неё первый. Во всём. Не контролирую себя, опускаю ладонь на макушку. Наматываю эти длинные и тёмные волосы на кулак, слыша тихое неодобрительное мычание. Слегка разжимаю. Но не могу остановиться. Делаю первый толчок в её ротик и управляю её головой. Как в тумане каком-то. Не чувствую ни её зубов, которыми она иногда задевает меня. Ничего. Хочу только одного. Почувствовать её ближе. Глубже. И рядом. Чуть не прерываю её действия, не тяну к себе. Дико хочу обнять её, поцеловать. Но нет. – Быстрее, – не прошу. А буквально рычу, желая почувствовать облегчение. Хоть и держу её за волосы – боюсь сделать больно. Жду, когда она ускорится. И Ева делает это, высвобождая не только мою сперму в её рот, но и что-то из меня. Как, сука, бес выходит. Резко хочется наделать добрых дел. Но в первую очередь – встать и сжать эту малышку в руках. Приоткрываю глаза, смотрю на свою девочку, что с громким звуком выпускает член изо рта. Поднимает на меня свой недоумевающий взгляд и зажимает полный рот моим семенем ладошкой. – Выплёвывай, – усмехаюсь от её выражения лица, которое так и говорит: «Что с этой шуткой делать?». И вместо того, чтобы сделать это – вытирает уголки губ. Вижу, как сглатывает, и округляю от удивления глаза. Что она только что сделала? – Невкусно, – резюмирует. – Варенья не хватает. – Я всегда «за» за эксперименты. Учитывая, что я уже готов. Добровольская опускает взгляд на мой всё ещё вздыбленный член. Нет, ну, я хоть и кончил, но… Мало же. Ещё хочу. Он на секунду обмяк – опять поднялся. От одной мысли, что она проглотила, а не выплюнула. * * * Дальше читаем в основной книге))