Две пожилые женщины оторвали взгляды от мониторов и, как по команде, хором поприветствовали ее:

– Здравствуйте, Александра Александровна!

– Здрасьте, здрасьте, – недобро буркнула она в ответ и вошла внутрь.

Стол слева от нее пустовал, и Александра Александровна заняла свободное место.

– Это самое, Татьмяна Аникеевна, – непонятно к кому обращаясь, заговорила она, – не знаешь, Кальман в пятницу скинула фотографии?

– Да откуда? Она нам не докладывает, – пожаловалась женщина с фиолетовым перманентным шариком на голове, сидящая за ближайшим к ней столом.

Александра Александровна нахмурилась:

– Я уже договорилась с краем, с краем: нам, значит, первое место светит среди подшефных, а эта бездельница, это самое, все тянет с отчетами.

– Вот же паразитка какая! – За дальним монитором дернулась блестящая черная макушка.

Александра Александровна уточнила:

– А она вообще была?

Татьмяна Аникеевна сделала неопределенный жест рукой:

– Да приходила тут, покрутилась, фифа, и ушла. Надоела уже со своими бумажками. Только технику зря изнашивает. Вон опять вся краска в принтере из-за нее закончилась, не успеваем менять… – Вспомнив о чем-то важном, она добавила: – Да, кстати, Александра Александровна, сколько закалькулируем в расход на канцелярские принадлежности на следующий месяц?

– Это самое, давай сорок… э… нет, лучше пятьдесят, с тем расчетом, чтоб для ровного счета. Гы-гы-гы! – Александра Александровна зычно рассмеялась. – Вот. Значит, Татьмян, подготовь также смету на, это самое… э… Ну как его? Черт! Ну в автобусе, это самое?

– На служебную командировку? – догадалась бухгалтер.

– Да, на командировку, значит, служебную, служебную. Вот. На выходных, на выходных поедем, значит, в это самое… О черт! Ну как его? А, в Изумрудную Щель, да, в Щель, ну вы знаете. Остановимся на турбазе.

– Ой, Александрочка Александровна! – всплеснула руками Татьмяна Аникеевна. – Миленькая вы наша! Ведь и недели не прошло после Каскадных водопадов, как снова на отдых!

– Как в прошлый раз, с вечерней зорькой отсидим? – как-то совсем невпопад воскликнула из-за монитора женщина с черным каре.

– Ну конечно, Игля Коколаевна, – ответила ей Александра Александровна, – с ночевкой, с ночевкой. Ну и со всем остальным, как его, вытекающим и булькающим. – Она пощелкала пальцем по сотрясающемуся от смеха зобу. – Оформим, так сказать, круглый стол. Это первое, первое… а, нет, это еще не все, не все. Татьмян, подготовь также список для автобусника.

– На сколько персон?

– Весь актив, разумеется. Это самое, я… я, значит. Это первое, первое. Вот. Алик Михамыч, значит, тоже. Потом Куколкина, то есть ты Татьмяна, это самое, Любка Дерюжкина пусть нас поразвлекает в этот раз, Лялю возьмем – нашу «Юную труженицу». – Александра Александровна небрежно махнула рукой куда-то в сторону.

Действительно, в самом углу комнаты, за шкафом, привалившись на клюку, абсолютно неподвижно сидела иссохшая старуха, и только ее водянистые глаза злобно сверкали, бегая по сторонам – никаких других признаков жизни она не подавала. Однако за своей внешностью «юная труженица» следила ревностно до сих пор, это сразу бросалось в глаза, но будь кто в здравом уме, не стал бы в девяносто девять лет изображать из себя юную девочку.

На голове старухи, как небольшой стожок сена, был нахлобучен пышный парик темно-соломенного цвета, надетый слегка набекрень и, кажется, задом наперед, а наивно-удивленное выражение лица было реконструировано пудрой, румянами, черной подводкой для глаз, что делало ее похожей на зомби, и старательно вычерченными бровями, правда, они были корявыми, разного размера и располагались на разном уровне. Но даже эти «художества» не шли ни в какое сравнение с ее «губами», нарисованными яркой помадой на морщинистой полоске рта в форме восьмерки.

Александра Александровна обернулась к ней и, четко проговаривая каждое слово, как говорят с глухими, прокричала:

– Лялечка, поедем, это самое, встряхнем молодостью, а?

– С-с-с-с-с-с… – послышалось шипение из прорехи рта, а следом старуха не вполне внятно произнесла: – Нылуди. Усих бы замурдувати. С-с-с…

– Вот и славно, – заключила Александра Александровна. Все довольно переглянулись, и она вернулась к формированию списка приглашенных: – Это самое, Татьмян, самое главное запиши, начальник управления туризма с нами поедет. Вот. Я сейчас как раз от нее. Пригласила ее, значит, вместе с нами. С тем расчетом, что есть у меня перед ней один долж… то есть компания с ней всегда веселая. Ну, вроде все. А, нет, еще водителя нашего, как его, Коку впиши туда, Коку. Ну и Сверчкову тоже добавь. – Она повернулась к черноволосой женщине и хмыкнула: – Хм, разве можно обойтись за круглым столом без архивариуса? Да, и, как его, значит, мужчин возьмите. Как же без мужчин, без мужчин, это самое… И-хи-хи! – Александра Александровна скабрезно захихикала, показывая руками неприличный жест. – Не самим же нам жарить… шашлык, шашлык.

– А Кальман? – Сверчкова снова высказалась невпопад.

Александра Александровна возмутилась:

– А с каких пор, это самое, Кальман, значит, в активе, в активе? Не заработала она еще, чтобы отдыхать.

– Так а кто же тогда будет нас фотографировать? – поддержала подругу Татьмяна Аникеевна.

– Ах, да! Ну, этого, как его, Коку и попросим. – Александра Александровна отвернулась от женщин и вполголоса добавила: – Чтоб он провалился, этот Кока.

Она, кряхтя, поднялась со стула и уже собралась было уйти, как вдруг вспомнила о чем-то важном, обернулась и спросила: