Шрифт:
— Добрый вечер, — вежливо сказал я.
О боже, какая быстрота реакции! Не успел я и глазом моргнуть, как его меч оказался у моего горла.
— Вы знаете, уже третий раз за последнюю неделю мое горло холодит сталь клинка, — кротко пожаловался я. — Вероятно, во всем виновата борода. Как только я отпустил ее, людей так и подмывает срезать ее.
— Был бы рад оказать вам такую услугу, — огрызнулся Клавдий. — Могу заодно отрезать и голову.
— Позвольте, я облегчу вам задачу, — сказал я, отстегнул свой меч и бросил его на землю. — Это тоже не понадобится. — Я вытащил из рукава кинжал и отправил его туда же. — Ах, чуть не забыл. С вашего позволения. — Медленно наклонившись, я извлек из-за голенища нож и дополнил им брошенное оружие. — Ну вот, давайте продолжим.
— Какого черта вы здесь делаете? Зачем следите за мной?
— Я не следил за вами, а ждал здесь почти целый день. И вы наконец появились.
— Едва ли в данное время и в данном месте уместно обсуждать дела, господин торговец, — сказал он.
Его меч даже не дрогнул.
— Неужели? А я думаю как раз наоборот. Конечно, все зависит от самого дела. По-моему, мы можем помочь друг другу, синьор Клавдий, но я нахожусь в затруднительном положении. Я случайно разгадал вашу тайну, но взамен готов открыть мою собственную.
— Вы говорите загадками, торговец.
— Простите. Сила привычки. Должен сказать, что меня восхищает такая преданность покойному хозяину. Она далеко превосходит обычную верность слуг.
— Вы оскорбляете меня. Он был прекрасным человеком.
В его глазах заблестели слезы, но трудно сказать — гневные или горестные.
— На редкость прекрасным человеком, — признал я. — И любящим мужем. Разве вы так не считаете, герцогиня?
Быстро оглянувшись, он вновь уставился на меня.
— Здесь нет никого, кроме нас двоих. К кому это вы обращаетесь как к герцогине?
— К вам, — сказал я и затаил дыхание, когда меч коснулся моей шеи. — Поверьте мне, Виола, последний раз, когда я видел, как вы орудуете мечом, это было жалкое зрелище.
— Кто вы? — прошептал… вернее, прошептала она.
— Ваш друг Фесте, Виола. Сбрейте мысленно мою бороду, вычтите годы из ваших воспоминаний, побелите мою физиономию, и вы увидите меня в прежнем обличье.
С яростной недоверчивостью она помотала головой.
— Нет. Фесте не мог сюда вернуться без предварительного уведомления. И уж не в таком наряде. Кто вы и что вам от меня надо?
— Вы можете подвергнуть меня проверке, спросив то, что могли знать только Фесте и Виола.
Она задумчиво нахмурилась под бородой.
— Первый раз, когда я встретила Фесте, — нерешительно сказала она, — он пел для Орсино, моего мужа. Спойте ту песню, и я смогу узнать ваш голос.
Умная проверка, и более чем уместная в данных обстоятельствах. Я прочистил горло.
— Уходи, смерть, уходи, смерть, — начал я. — Пусть меня кипарис осенит.
Слезы пролились, и меч опустился.
— Отлетай, душа, отлетай скорей, я красавицей злою убит.
— Фесте, — прошептала она и, бросившись вперед, крепко прижалась к моей груди.
Любой наблюдатель счел бы нас странной парочкой: два пожилых бородача обнимаются на кладбище зимней лунной ночью. Но меня это не смущало. Снаружи были лишь маски. Под ними Фесте обнимал Виолу… Тео обнимал Виолу… я обнимал ее и не хотел отпускать. Но мне не оставалось ничего другого, как продолжить песню.
Пусть мой белый саван усыплет тис —Вот просьба последнего дня,Потому что мою смертную рольНе сыграет никто за меня.Пусть не будет брошен на черный гробНи один, ни один цветок,Пусть будет так, чтоб ни друг, ни врагМеня проводить не мог.Пусть меня ничей не тревожит вздох,Так прошу я меня зарыть,Чтоб печальный влюбленный и тот не знал,Где слезу надо мной пролить.Когда я закончил, она с печальной улыбкой высвободилась из моих объятий.
— Видимо, нам придется дать кое-какие объяснения. Нам обоим. Какое чудо привело вас сюда в этом маскарадном костюме?
— Разве вы не посылали за мной?
— Я посылала? Нет.
— Так я и думал. Скажите мне, герцогиня, как умер ваш муж?
Это было жестоко, но приходилось быть жестоким ради правды.
— Он упал со скалы, — сказала она.
— Вы полагаете, что это был несчастный случай?
Виола смотрела на меня, явно не желая говорить.
— Нет, — наконец произнесла она.
— Вам кажется, что он сам решил свести счеты с жизнью?
— Я не знаю, — сдавленно сказала она.
— Можно мне взглянуть на него? — мягко спросил я.
Она удивилась, но провела меня в гробницу.
Герцога поместили пока в простой саркофаг. Более основательный уже заказали, но его закончат к лету, пояснила Виола. Меня это вполне устраивало. Я сдвинул крышку и взглянул на покойного, бывшего когда-то моим другом и покровителем.
Рано ударившие морозы сохранили его достаточно, чтобы я мог осуществить мои благие намерения. Лицо герцога было разбито до неузнаваемости, хотя кровь тщательно смыли. Годы над ним также поработали, но я интересовался вовсе не лицом.