— Интере-есно… — протянул я, делая в памяти пометку об этом человеке. На всякий случай. — А остальные?

— Ну, землепашца я не знаю, — пожал плечами Зареченский. — Должно быть староста одной из деревень.

— Да он мне и не интересен, — отмахнулся я.

— Ага, понял. Молодой воин, что тебя поприветствовал, тоже из младшей ветви. Имени не помню — из новеньких. А вот четверо остальных — из старшаков.

— Из кого? — не понял я.

— Из старшей ветви, — пояснил Егор. — Они себя сами старшаками называют. Преданы Михаилу Васильевичу. А остальных считают ниже себя. Заносчивы. Часто провоцируют конфликты с представителями других ветвей рода. Но боярин Михаил их покрывает и конфликты гасит. Как правило тоже в их пользу.

— Вот оно как… — снова задумался я. Получается, что среди этих четырёх ушлепков могли бы и те, кто резал Маркуса. И теперь понятно, почему Михаил Васильевич никак это дело не расследует. Не хочет обижать преданных ему лично людей. — Егор, а как вот такое разделение сказывается на настроениях в роду?

— Плохо сказывается, Маркус, — вздохнул Зареченский и в кои-то веки назвал меня по имени. — Людям это всё не нравится. Иногда и до перепалок доходит. А то и до драк. Не должно так в одном роду быть. Единства нету. А воины к тому же не слепые. Видят разлад в верхах. Эх, да что тут говорить! До серьёзных столкновений конечно далеко. Хотя теперь, после того как Иван Васильевич без предупреждения уехал, а у младшей ветви нет боярина… Всё может быть.

— Так может оно и к лучшему, что во главе всего боярин Михаил единолично будет?

— Может и лучше, — буркнул Егор и замолчал. Похоже я ему на больную мозоль наступил.

Так и доехали до дома в тишине, каждый думая о своём. Только Кондратий, не выдержав всеобщего молчания, запел себе под нос какую-то заунывную песню.

А дома меня встречали.

— Маркушко! — Ирина стиснула мою тушку в объятьях как в тисках и долго не отпускала. А я и не вырывался. Внезапно стало очень тепло на душе от того, что и в этом мире есть кто-то, кто всегда тебе рад.

После Ирины меня неожиданно начала тискать Василиса. Тут я и подавно не подумал вырываться. Да и какой нормальный мужик откажется, когда к тебе прижимается своими округлостями красивая девушка.

— Прости меня, Марк! — выпустив меня из объятий, негромко произнесла Васька.

— За что? — удивился я.

— За всё, — улыбнулась девушка и внезапно чмокнула меня в щёку.

— Ну хватит вам миловаться, — хи-хикнула Ирина, чем определенно смутила Василису. Девушка от меня аж отпрыгнула и покраснела. Да и у меня ни с того, ни с чего, загорелись щёки. Ох уж эти гормоны! — Пойдемте лучше обедать. Я сегодня расстаралась.

— Рада тебя видеть, боярич, — тоже не скрывая улыбки, произнесла Эльза, стоявшая чуть в стороне

— А ты что же, меня не обнимешь? — хмыкнул я и раскинул руки для объятий.

— Ох, не смущай, боярич! — не сдвинувшись с места, захлопала глазами девушка и даже положила ладошки на якобы запылавшие щёки.

— Тебя смутишь, как же! — снова влезла тётка Ирина и подтолкнула немку в сторону кухни. — Пошли уж, ясна девица. Поможешь мне на стол накрыть.

— Ну что, Егор, пойдём отобедаем? — всё ещё улыбаясь, обратился я к Зареченскому. А на душе было удивительно хорошо. Кажется, впервые в этом мире я по настоящему ощутил, что нахожусь дома, а окружают меня родные люди. И даже мутную немку хотелось обнять и потискать.

Чёрт! Похоже, снова гормон разыгрался. Да и не удивительно. Уж очень давно у меня никого не было. А у Маркуса так и вовсе никогда. И с этим надо что-то делать, иначе чую, что вместо мыслей о делах я буду думать о бабах. Тем более таких красивых, как Эльза и Василиса. Да и соседка-китаянка очень даже ничего!

Ну вот — опять! Надо что-то делать!

Перед тем как проследовать за остальными в столовую я решил забежать в ванную комнату. Умыться с дороги и, наконец-то, до конца себя вылечить. Хотя, если честно, то рана уже почти и не беспокоила. Чуть-чуть тянула, если резко поднять руку, да неприятно чесалась. Но тем не менее «Среднее исцеление» я на себя наложил. И почти не удивился той легкостью, с которой у меня получилось скастовать довольно энергозатратное заклинание даже без обращения к Живе.

А к богам, любым, и Живе в том числе, я, подумав, решил без особой на то надобности не лезть. После разговора с Бьёрном стало особенно ясно, что рано или поздно они потребую плату за свои услуги. И что будет этой платой являться — не угадаешь. Вон та же Жива вроде как добрая богиня. Но за излечение с её помощью приходится платить болью. И я совсем не уверен, что это итоговый чек.

В общем, в столовую я вошёл с чистыми руками, умытым лицом и абсолютно здоровым. Даже здоровее, чем был когда либо в этом теле. Потому что, только полностью убрав все последствия ранения, я по-настоящему ощутил, что же значит второй ранг.

Меня просто переполняла энергия и сила. Сила обычная, физическая. Казалось, что могу всё, хоть лом об колено сломать. И такая вот сила, плюс к увеличившимся магическим способностям, вселяла непробиваемую уверенность в себе. Правда, ровно до того момента, как вспомнилось, что таких вот сильных монстров в этом мире очень много. А если поглядеть на Егора и Эльзу, что в данный момент с довольными лицами перешучивались за столом, то и вовсе можно комплекс неполноценности заработать.

Ну да и ладно! Главное, что есть к чему стремиться. И у меня в любом случае имеется преимущество перед всеми остальными жителями этого мира. Ну или почти перед всеми. Про «кровь Владык» забывать тоже не стоит.