Но нет! Несколько мгновений меня неприлично цепко рассматривали, а потом наконец-то отвели взгляды.

Я невольно попятилась. Мысли в голове лихорадочно замелькали. Что происходит? А вдруг это какие-то… «видящие»? Ну типа такие маги, которые могут разглядеть нечеловеческую природу существа перед собой, даже не прибегая к каким-либо амулетам…

На меня нахлынул страх разоблачения.

Однако почти сразу же в голову пришла противоположная мысль: а что, если кто-то из них, наоборот, тот самый вампир, кто поймал меня в столовой???

А это было уже более интересное предположение.

Я аккуратно посмотрела на мужчин, оценивая их с этой стороны.

Да, похожи.

Где-то.

Оба.

Но стал бы вампир открыто появляться перед Хранителями?

— Ребята! — послышался бодрый голос Асвания Боэмми. — Позвольте представить вам: это наши новые учителя. Морфей Феофал — преподаватель иллюзорного искусства, — Хранитель указал на первого мужчину с распущенной шевелюрой. — А это Лиэль Совермо — учитель… темной магии.

При последних словах в рядах учеников пронесся изумленный шепоток.

— Разве темная магия не принадлежит миру преступников?

— Законно ли это?

— Что происходит?

Синеглазый мужчина усмехнулся.

— Не волнуйтесь, — проговорил он приятным, почти бархатным голосом, от которого у меня по телу пробежали мурашки. — Темная магия не является противозаконной, просто она достаточно редка, и овладеть ею сможет не каждый. Если среди вас найдутся ребята с врожденными способностями к этому мастерству, я буду очень рад поработать вместе! А теперь… позвольте нам откланяться! Увидимся завтра на занятиях!

С этими словами мужчины развернулись и вышли из Замка.

Когда они скрылись, я ощутила, как меня оставило глубокое напряжение.

И все-таки с ними было что-то не то…

Дальше началось занятие братьев Боэмми. Они показывали нам разные виды плетений и отправляли их навстречу замковым стенам. Камни благополучно поглощали магические выбросы, и уроки вновь продолжались.

Я слушала вполуха. Происшествия в пещерах, мои ошибки с Джонасом и появление темных незнакомцев не выходили у меня из головы. К тому же сильно ныло колено, а после падения об камни простреливала болью голова.

Неосознанно я потянулась к макушке и нащупала на ней увесистую «шишку». Да уж, приложилась я знатно…

— Кто желает повторить рисунок плетения??? — как сквозь толщу воды послышался голос Иллирия Боэмми. — Тим, может, ты попробуешь?

Все еще бледный ученик затравленно кивнул и вышел вперед полукруга, который мы образовали вокруг Хранителей. Сосредоточившись, он начал плести в воздухе витиеватый магический рисунок, почти невидимый вооруженному взгляду. Его пальцы слегка подрагивали от волнения, а может и от слабости, и рисунок выходил нечетким.

Вдруг у него из-под ворота тёплой верхней одежды появилась удлиненная усатая морда, а потом уже знакомая мне лысая «крыса», выбравшись окончательно, вальяжно расселась на плече парня, покачивая длинным худым хвостом.

В полнейшем шоке я замерла и почти перестала дышать. Опять это существо!

Я посмотрела на Хранителей, но они, похоже, «крысу», как и ученики, тоже не замечали.

Тим начал сбиваться еще сильнее, а я напряглась. Его руки дрогнули в очень важном месте рисунка: когда нужно было вывести руну, отвечающую за степень разрушения объекта. В этот момент «крыса» хищно оскалила зубы и стремительно вонзилась парню в шею, заставив его задрожать.

Я ахнула.

Пальцы Тима вывели руну наибольшего разрушения, а вектор направления вдруг переменился, превратив плетение в смертоносную магическую взрывную ловушку. Все это произошло за считанные секунды, и еще никто никак не отреагировал.

«Нам тут всем конец!» — подумала я и совершенно неосознанно, словно под влиянием высших сил, бросилась вперед.

Когда Тим высвободил последний закрепительный знак, я сформировала в руке руну прерывания, влепила ее в плетение в последнее мгновение и запустила все это убийственное творение прямо в стену.

Плетение мгновенно улетело вперед, ударилось об древние камни и… Замок ощутимо тряхнуло. По стене мгновенно расползлась тонкая, как паутина, трещина, а мою руку вдруг обожгла острая боль.

Ладонь, которой я оттолкнула плетение, покрылась волдырями ожогов и начала полыхать болью так сильно, что у меня подогнулись ноги.

У окружающих началась паника, но она вся пролетела мимо меня, потому что болезненные спазмы сотрясали мое тело, буквально выключая мозг.

Потом меня подняли чьи-то руки, и голос Иллирия Боэмми скомандовал: