Маша наклонилась над ней и проговорила:

– Что здесь происходит? Что еще за эксперимент? На кого ты работала? Говори! – Она рывком перевернула Милену на спину. Стало видно, что лицо ее сильно разбито, кровь текла из многочисленных ссадин. – Лучше скажи правду, – прошипела Маша, – не то еще больше морду попорчу. На кого работаешь?

– На… на Василия Андреевича… – прохрипела Милена. – Про эксперимент я ничего не знаю… он только велел мне слушать ваши разговоры и передавать ему… Сказал, что это входит в условия конкурса, сказал, что я заработаю больше баллов… что таким способом я получу преимущество…

– Ой, врешь! – не поверила Маша. – Тогда бы тебе в молоко тоже что-то подмешали!

– Ну да, – быстро согласилась Милена, – это никакой не конкурс, это эксперимент. Вас собрали и ввели препарат, который он изобрел, через молоко. А до того еще воздействовали светом какой-то особенной частоты. А потом он ночью что-то всем внушал, а я должна была наблюдать и фиксировать, а потом все ему передавать.

Она перевела дыхание, быстро взглянула на Машу.

– Это все?

– И еще… еще я должна была следить, чтобы все шло по плану, мало ли кто-то захочет уйти раньше времени… Он сказал, что, пока эксперимент не закончится, никого нельзя отпускать, это опасно…

– Да в чем дело-то там?

– Ты не представляешь… – тихо сказала Милена, – Марина, она… нас преследовали трое, и они хотели… в общем, они собирались нас убить, то есть я тогда думала, что это не так…

– Не тяни! – рявкнула Маша. – Говори толком!

– Василий Андреевич вдруг сказал что-то непонятное, какую-то бессмысленную фразу… кажется «десятка треф», и Марина… она вдруг из человека превратилась в робота. Хотя нет, робот не может так быстро двигаться… в общем, она их всех убила, представляешь? Троих опытных бойцов, причем без оружия, только ногами и руками, как в кино прямо! А потом там оказался еще один, без маски, голова седая, наверное, начальник, он выстрелил ей в затылок, и… и все. Конец. Пока они разбирались, я сбежала.

Тут послышался тревожный писк ее мобильника, Маша вытащила его и прочитала эсэмэску:

«Подходи к восточному входу, я вывезу тебя отсюда. В. А.»

– Он врет, не ходи никуда, – сказала Маша, – поедем с нами. Ему сказали, что уничтожат всех, кроме него и Эльвиры.

– Вас тоже поймают, – ответила Милена, забирая телефон, Маша отдала его без сопротивления, звонить все равно по нему нельзя, эти тут же вычислят.

– Зря ты, – сказала она, уходя.

Маша вернулась туда, где оставила Елену. Та ждала ее, испуганно оглядываясь по сторонам.

– А где Милена? – проговорила она, увидев Машу.

– Мы разошлись. Она решила, что по отдельности у нас больше шансов спастись, – Маша решила не рассказывать ничего про эксперимент, Елена и так едва жива от страха.

А вот интересно: получается, что Елена единственная, кто остался из испытуемых. Потому что Маша и Милена не в счет, на них внушение не подействовало.

Да, но про Машу Василий Андреевич не знает, он понятия не имеет, что Маша не спала и никакого внушения не получила. Хотя, тут же сообразила Маша, эта предательница Милена уж непременно ему все расскажет, выслужиться захочет.

– Да? – Елена покосилась на Машу. – Но ты не уйдешь? Ты не бросишь меня? Я так боюсь…

– Ладно, кончай разговоры, пошли, где твоя машина?

Они в молчании прошли несколько минут, обошли кирпичный корпус и увидели новенькую темно-красную машину.

– Вот она! – при виде своей машины Елена расцвела, как при встрече с любимым существом.

Нажала кнопку на брелоке с ключами, машина мигнула фарами, и дверь послушно распахнулась. Елена села за руль, Маша устроилась рядом, и машина тронулась.

– Вот о чем я думаю… – проговорила Маша, когда они выехали из промзоны на широкую, ярко освещенную улицу. – Почему твою машину не тронули?

– Что? – удивленно скосилась на нее Елена. – О чем ты? Что ты хочешь сказать?

– Машина Милены пропала, а твоя осталась на прежнем месте. Как ты думаешь, почему?

– А… я думаю, потому что я ее поставила дальше. Знаешь, как говорят: «Подальше положишь, поближе возьмешь…»

Маше это напомнило свекровь с ее поговорками. Она недовольно взглянула на Елену.

– Ерунда. Это бы вряд ли им помешало.

– Ну, тогда не знаю… еще может быть, потому, что она оформлена не на меня.

– Не на тебя?

– Ну да, машина оформлена на бывшего мужа, а я езжу по доверенности.

– Вот как? Ах, ну да, ты же говорила, что у тебя своего ничего нет, живешь как бомж…

– Не издевайся, – вздохнула Елена, – сама знаю, что я бесхребетная, безвольная, все об меня ноги вытирают, но уж такая уродилась. Всего боюсь, как начинают на меня голос повышать – сразу теряюсь, ничего не соображаю…