Я уже хотела скрыться в своей комнате, даже начала маневр разворота, но мою руку чуть повыше локтя тут же сцапали, а другой рукой ухватили за подборок, чуть запрокинули голову, заставив тем самым посмотреть в глаза.

Его слова прозвучали как угроза, так что в горле моментально пересохло, а в глазах потемнело. Стало не по себе… Нет, такого исхода я не выдержу, нет! Я никогда не была сильной, как говорится, со стержнем. Я просто обыкновенная девчонка, любимая дочка родителей. Я никогда не стремилась совершать подвигов или обрести славу, просто плыла по течению; так почему же судьба постоянно проверяет меня на прочность, почему с завидной регулярностью подкидывает очередные испытания?! Я же трусливая и слабая… Правда, в последнее время мне приходилось быть сильной, но я вовсе не такая. Мне было чертовски страшно только от одних слов стоявшего напротив меня мужчины. Однако показать ему это я не имела права. Потом, когда буду одна поплачу.

Я мотнула головой и вырвала руку из плена.

– Ты последний к кому я обращусь за помощью, – я развернулась и пошла в свою комнату, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Едва я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, как слезы покатились из глаз. Все хорошее настроение, приобретенное за время купания, моментально исчезло, а вместо него вернулся груз проблем, как страх и нервозность, связанный с моим шатким положением. На Земле я чувствовала себя уверенней и не дрожала, как осенней листок от каждого порыва ветра, а здесь на Орсионе я была подобна щепке в эпицентре морской бури.

У меня два пути: плыть по течению и ждать, или пытаться выбраться самой. Я выбирала второй вариант, не потому что была сильной и смелой, а потому - если не попытаюсь, то никогда не смогу посмотреть в глаза своим родителям. Даже если они не узнают всего этого кошмара, через который я прошла, мне будет стыдно: за свою безвольность, за то что опустила руки, не боролась, просто подчинилась обстоятельствам. При мысли о тех самых «обстоятельствах» кожа покрылась мерзкими мурашками. Нет и еще раз нет! Я не допущу, чтобы кто-то из них хоть пальцем прикоснулся ко мне. Вот только противный внутренний голосок шептал: «Ну, одному из них ты никак помешать не сможешь».

Надежда живет даже возле могил.

Иоганн Вольфганг Гете

Утро пришло внезапно, когда мне снился дом и моя семья: отец, читающий газету в кресле, мама, напевающая песню во время готовки, и брат, обсуждающий новую компьютерную игру с другом. Дом... Он всегда мне снится, когда в моей жизни наступают особенно трудные времена.

Мне тяжело было понять, где я нахожусь, потому что столько всего произошло за вчерашний день. Однако внезапно нахлынувшие воспоминания приплюснули меня к матрацу, словно бетонная плита упавшая сверху, и моментально вернули в ужасную реальность. Но хуже всего было осознание того, что в комнате я не одна. Сначала почувствовала его запах, и лишь потом взгляд пристальный, изучающий.

Рем сидел в изножье кровати, облокотившись на столбик. Его глаза ласкали мою грудь, выглядывавшую из-под съехавшей за ночь полы халата. Думаю, проспи я чуть дольше, подверглась бы не только рассматриванию. Поспешно прикрылась и села на кровати, лишая блондина зрелища.

Рем недовольно поморщился, потянул покрывало на себя, стягивая с меня хлипкую преграду, и поприветствовал:

– Доброе утро, моя кошечка, – на слове «моя», оборотень сделал акцент, указывая на мое место, а затем едко улыбнулся и добавил: – К чему такая скромность, мы же почти женаты.

Он быстро перекатился по кровати и придавил собой, так что я с трудом могла вздохнуть, не то что пошевелиться. А Рем будто не замечал моих судорожных вздохов, он склонялся все ниже и ниже стремясь поцеловать. Попыталась оттолкнуть, но его ладони обхватили мои запястья и сковали их не хуже кандалов.

Меня все больше и больше тошнило от его запаха, как и от осознания своей беспомощности. Моя вторая половинка будто спала и я ее совсем не чувствовала. Это казалось уже ненормальным, так как за все время после моей мутации, я уже привыкла к звериным инстинктам и резким порывам настроения, бурным реакциям на происходящее. А сейчас ничего… Будто кто-то нас разъединил.

Я отвернулась и вытянула шею, стараясь хоть так отдалиться от белобрысого демона, но его губы все равно нашли мои. Нежные, ласковые, настойчивые и яростные одновременно. Я чувствовала запах его желания, чувствовала, как наливается его плоть, упирающаяся мне в живот, и старалась не разжимать челюсть, надеясь, что моя холодность и отстраненность, остудит его пыл.

Рем как будто прочитал мои мысли, чуть отодвинулся, потом склонился к моему уху и прошептал со странными вибрациями в голосе:

– Расслабься и подчинись моим желаниям, Лак… – и будь я проклята, если он не отдал мне приказ, словно гидре у входа, которая, как и я сейчас, безропотно подчинилась ему.

После этого Рем снова начал меня целовать. Ушко, шея, щека подбородок, губы… Только в этот раз я не могла отвести голову или сжать челюсть. Тело стало вдруг тяжелым и перестало мне подчиняться. А оборотень довольно заурчал, едва его язык проскользнул в мой рот и начал там хозяйничать. Возможно, кому-то его действия доставили бы удовольствие, так как Саммерс оказался умелым любовником, и даже бревно под ним бы воспылало от желания, но это явно была не я. Во мне лишь пробуждались чувства злости и омерзения к самой себе. Рем, слишком поглощенный своими эмоциями и ощущениями, совсем не замечал этого. Он продолжал неистово терзать мои губы, целовать шею, грудь, прикусывать нежную кожу в порывах страсти, а потом зализывать ранки и снова возвращаться к моим устам.