Шрифт:
— Нравится? — спросил Костя, везя меня по улочкам целого городка с заснеженными крышами.
— Очень! — восторженно отозвалась я, разглядывая и вертя головой, будто ребенок, впервые оказавшийся в столь необычном для него месте.
— Ну, тогда заедем вон в тот магазинчик за шапкой и варежками, а потом я покажу тебе базу, — сказал Старков, останавливая машину возле уютного ряда магазинов.
32
В уютном магазинчике было очень тепло и действительно нашлось все, что мне требовалось. Я вертела головой, разглядывая интересный интерьер под старинную избу, а заодно и вещи, которые тут продавались.
Это не магазин, а прямо зимний рай!
Тут было все: шапки, шарфы, лыжные костюмы и куртки. И главное такие симпатичные, что я уверена, что обаятельно выберу что-то для себя именно здесь.
Сначала мы решили выбрать шапку. Примерили несколько разных вариантов, под смех Кости я специально выбирала странные варианты, и нас веселил мой вид.
— Ну, вот эта с кошачьими ушками мне нравится! — кривлялась я у зеркала, примерив почти детскую розовую и пушистую шапочку с торчащими милыми ушками. — Ушанок тут нет, так что придется тебе соглашаться на меньшее…
— Между прочим, тебе идет, — услышала я возле уха.
Костя стоял позади меня почти вплотную и вглядывался в мое отражение в зеркале.
— Тебе правда нравится? — подняла я брови вверх.
— Да. Почему нет? — пожал плечами он.
— Она детская, — пояснила я.
— Ну и что? — спросил Старков. — Она тебе идет. Да и понравилась, я вижу.
Да, мне понравилась. Но все остальные посмеялись бы над подобным выбором. Рома бы сказал, что мне давно пора взрослеть, а я шапки с кошачьими ушами покупаю… И только Костю это никак не трогало. Странное ощущение. Он вовсе не такой, как все остальные.
— Тогда давай эту шапку, — сказала я ему, выбирая к ней шарф.
— Давай, — спокойно отозвался Константин и куда-то отошел.
Когда с выбором шарфа я закончила, то обернулась в поисках Кости, и увидела, что он уже идет ко мне, неся белые пушистые варежки.
На лицевой стороне нарисованы…кошки.
— Ух ты, какая прелесть! — протянула я руки к ним. Жутко хотелось прикоснуться к этой мягкой ткани. — Какие красивые…
— Примерим? — предложил он, подготавливая варежку так, чтобы я могла легко поместить в нее руку.
Я аккуратно просунула пальцы в ткань. Сначала в одну варежку, потом — в другую.
Вроде бы такое простое действие, но оно было пропитано такой нежностью, трогательностью и интимностью, словно мне Костя не варежку надевал, а обручальное кольцо. Не знаю, откуда взялась такая странная ассоциация, тем более, что мне подобного испытать не удалось в итоге, но мне казалось, что в момент, когда мужчина, который желает стать твоим мужем и берет за тебя ответственность, именно такой, именно такие чувства обуревают молодых…
— Удобно? — спросил Костя, мягко сжимая мои руки в варежках в своих горячих пальцах.
— Да… — почти прошептала я, ощущая, как просто тону в его синих глазах…
Какой мужчина… И как я в самом деле не замечала этого, когда все вокруг о том твердили? Хотя мне было просто не до этого — у меня все болело. Еще раз такое-то бы не пережила и не выдержала. Переломы срастаются очень больно… А уж восстановление спины и процедуры — пройти эту боль я не пожелала бы даже близкому врагу.
— Вроде бы теплые, а? — спросил он, разглядывая варежки на моих руках.
— Вроде бы да… — также зачарованно ответила я ему.
— Берем?
— Да.
— Хорошо.
Мы так и стояли у зеркала в магазине в отделе шапок, держались за руки и смотрели друг другу в глаза. За окном летели белые хлопья снега, а нам здесь было тепло, уютно и хорошо.
— Тогда на кассу? — спросила я.
— Еще нет.
— А что еще?
— Куртка.
— Тебе?
— Нет.
— А кому? — подняла я брови.
— Тебе, — ответил он.
— Мне? Зачем? — не поняла я. — Я же в куртке!
— И этот дутый топик ты гордо именуешь «курткой»? — хмыкнул Костя. — И собралась в этом кататься на сноубайке, где мы можем на неудачном повороте нырнуть с тобой в сугроб?
— Только не говори, что мы сейчас начнем выбирать мне еще и куртку!
— Начнем.
Он просто сказал и отрезал. Человек-Лед, Человек-Скала. Наглый Человек-Скала!
Нравится…
— У тебя… Кхм, попа открыта в этой куртке, — на ухо заметил Старков, и мне стало жарко. Вот дурочка, я же понимаю, в каком контексте он говорил о моей…попе, но все равно смутилась!