Пусть боится.

— Сейчас всю дурь из тебя выбью, дура малолетняя. — Предупреждаю ее прежде, чем схватить за шиворот и затащить в ванную. — Мозги где потеряла, а? Давно принимаешь?! — Запихиваю ее в душевую кабинку и врубаю холодную воду, не выпуская, пока она бьется в истерике.

— Отпусти! Не имеешь права, понял?! — Орет мне на ухо и пытается вырваться, но я не даю ей сдвинуться с места.

— Имею. Еще какое. — Цежу слова сквозь зубы и хватаю ее за волосы, чтобы в глаза смотрела и не дергалась, как змея в костре. — Алиска, где ты эту дрянь взяла?! Отвечай!

— Не твое дело, кайфолом. — Смеется она и тут же начинает плакать. — То, что ты на пару минут старше, не дает тебе права мне указывать. Отпусти!

Снова толкает меня в грудную клетку, но я упорно держу ее под холодными струями воды, и плевать, что сам уже промок до нитки.

— Говори, где колеса взяла?!

— Дан, не надо, — слышу голос Круга за спиной и оборачиваюсь, — это мое.

Все подробности того дня всплывают в голове на следующее утро, когда я без отрыва смотрю на Цветкову. Она сидит за второй партой на соседнем ряду, а я за третьей, поэтому могу изучать все детали.

Она опять напялила белую водолазку, хотя погода все еще радует.

Тепло.

Макс хмурый, а она задумчивая. Верчу телефон в руке, не слушая математичку, и скольжу взглядом по толстой косе, которую перекидывает через плечо Цветкова. Она слегка поворачивает голову и поднимает глаза, словно чувствует мое внимание. Тут же дергано отворачивается и выпрямляет спину, будто кочергу проглотила.

Сидит в напряжении все уроки, а я залипаю в телефон.

Смотреть на раздражитель — худшее занятие, которое только можно придумать.

Жду звонка от Олега. Его слова заставляют нервничать, но как-то удается сдерживать резкие порывы набрать Янкевича.

После уроков начинается самое тошное. Нас отводят в зал, где проходят занятия по ритмике. Пока все перешептываются и посмеиваются, я изучаю курс валют.

— Дан, сейчас будем танцевать. — Вероника вешается на шею и шепчет на ухо, раздражая противным сладким дыханием.

Давно бесит, что перед тем, как подойти ко мне, Листовская кидает в рот арбузную жвачку. Терпеть не могу сладкую резину…

— И? Мне нужно навалить полные штаны от счастья? — Спрашиваю, даже не глядя на нее, но представляю, как скривилось милое личико.

— Фу, Дан, что за мерзости ты говоришь. — Вероника гладит мне по руке, мешая просматривать информацию на сайте, поэтому скидываю ее и продолжаю читать. — Аристов не беси меня!

Поднимаю голову, чтобы отвесить красотке комплимент, но в зале появляется Анна Васильевна, наш педагог по танцам. Убираю телефон и слушаю ее приветствие и указания по поводу вальса.

На выпускном все ученики одиннадцатых классов будут вальсировать. Это вроде традиции с должным одеянием.

Наверное, красиво.

Мне, в принципе, наплевать.

Зеваю в ожидании завершения экзекуции.

Когда мы встаем по парам, дверь открывается, и на пороге возникает Жанна Григорьевна. Она подзывает Анну Васильевну и что-то тихо ей вещает.

Таращусь в окно, чтобы убить время, но меня отвлекает недовольное сопение Вероники, которая прилипла ко мне, как та противная жвачка.

— Данияр, — обращается Анна Васильевна после ухода психологички, — поменяйся местами с Максимом.

— Не понял? — Спрашиваю с конченной улыбкой на лице.

— Что ты не понял? — Учитель кивает на Круга. — Ты будешь танцевать с Ангеликой, а Максим с Вероникой. Так яснее?

— С какого перепуга? — Выдает Листовская вперед меня.

— С такого, Вероника, — говорит Анна Васильевна, не теряя самообладания, — в танце важна эстетика, а эти двое очень гармонично смотрятся вместе.

Ангелика

— Вот как, — сижу и смотрю на Макса, качая головой и пытаясь вникнуть в то, что он сказал, — ты встречался с сестрой Дана. — Киваю, а Круглов тяжело вздыхает, переводя взгляд на прохожих в парке, куда мы пошли после того, как я заполнила тесты у Жанны Григорьевны и ответила на пару ее вопросов. — Только при чем тут я?

— Он думает, что мы с тобой… — Макс смотрит на меня и усердно подбирает слова, а мои глаза увеличиваются в ожидании ответа. — …того. Вместе типо.