Чтобы там ни говорили психологи, что мы сами строим мир вокруг себя, это не так. Мир строит женщина. Именно от женщины зависит, каким он будет, и каким будем мы, мужчины. Женщина меняет всё вокруг себя. С её появлением становится или легко, или невыносимо. И должен признать, что София изменила не только мир вокруг меня, но и самого меня.

Ещё ни разу, спустя столько лет, мне не хотелось сварить для кого-то кофе, или сделать приятное. Шаблонные ужины, рестораны и вечера – всё это не подходило. Совсем. Хотелось чего-то другого. Большего.

Не скажу, что наша встреча с Робертом была лёгкой. Мужчина, несмотря на свой возраст, был настроен решительно и не очень дружелюбно. Мне стоило большого труда убедить его, что Софии я не собираюсь причинить никакого вреда, а наоборот.

– Дмитрий Климентьевич, – заговорил Щегельский.

– Лучше просто Дмитрий, – предлагаю, ведь Роберт старше меня в два раза, да и не привык я к такому обращению.

– Хорошо. Дмитрий. София для меня как дочь. Даже больше. Я вложил в неё всё, что не смог дать своему сыну. И я сейчас говорю вовсе не о деньгах.

– Я понял.

– В Софии я нашёл не только отклик, но и родственную душу. Поэтому, пока дышу, приложу все силы, чтобы её никто не обидел. Никто. Включая и тебя. Имей это в виду. Если не сил, то возможностей у меня на это хватит.

Я и сам готов приложить все силы, чтобы ей ничего не угрожало, а вот возможностей у меня не так уж и много.

– Мне бы ваши возможности, чтобы стереть в порошок тех, кто пытается причинить ей вред.

– Над этим уже работают, можешь не беспокоиться, и ты сделал правильно, что позвонил мне.

– Я звонил вашей… – запнулся, так как не знал, кем приходится ему Вероника. – Жене вашего внука.

Щегельский согласно кивает.

Хоть убейте, но я не помню Роберта на свадьбе Вероники и Мартина. Такую личность я бы не смог забыть. Хотя тогда не особо старался рассматривать Щегельских. Особой неприязни к ним не было. Точнее, она почти прошла.

Наверное, не каждый мужчина может с лёгкостью смириться, что женщина выбирает другого, но с Вероникой было именно так. Страсть исчезла также внезапно, как и появилась. Я смог принять выбор Вероники, хотя это и ударило по мужскому самолюбию.

– И ещё, – добавляет Роберт. – Зная характер Софии, то завтра (а она – пташка ранняя, просыпается в пять утра, даже если не звонит будильник), её не остановит ни отсутствие обуви, ни одежды. Сонечка – натура прямая, не закомплексованная и ужасно упрямая.

– Это я тоже уже выяснил, – ухмыляюсь.

– И очень гордая, – добавляет Роберт. – Поэтому не советую ей сообщать, что я в курсе её проблем. Она тебе этого не простит. Я, вообще, удивлён, что София дала слабину, а не устроила утро стрелецкой казни, но, можешь мне поверить, как проснётся, всё наверстает.

– Я могу быть уверен, что больше сюрпризов не будет?

– Если бы София сама вела дело с самого начала, она бы этого не допустила. Не зря её внук называет Крепким Орешком. Где-то Егоров не доглядел, – Щегельский хмурится.

– Как вы её назвали? – переспрашиваю. – Крепкий Орешек? – Я настолько удивлён, что прозвище так подходит к Софии, что не могу не восхититься.

Мы разговариваем полушёпотом, сидя на кухне. В единственной комнате спит София, и мне не хочется тревожить её сон.

– Да. Мартин рассказывал, что ещё в школе дразнил её: Сонька – Крепкий Орешек. Так что, Дмитрий, смотри мне! – Ещё раз предупреждает Щегельский.

Поворачиваюсь и смотрю через дверной проём на спящую Софию. Сейчас она похожа на маленькую девочку, а не на Крепкий Орешек – Соня спит, поджав ноги и обхватив себя руками, словно закрывается ото всего. Хочется защитить её и успокоить.

После того, как проводил «крёстного отца» Софии, пришлось решать вопрос с одеждой Софии. Самый простой вариант – позвонить её брату и попросить привезти. Но вот ещё раз общаться с младшим Ореховым особого желания не было. Совсем. Поэтому пришлось самому искать работающие магазины и договариваться о доставке. Оказывается, в России можно всё – даже найти туфли в двенадцать часов ночи.

София ставит пустую чашку на стол.

– Спасибо за вкусный кофе.

Одного «спасибо» чертовски мало, но я знаю, что даже после невинного поцелуя мне напрочь снесёт крышу. Такого со мной давно уже не было. Думаю, у меня хватит мужества дождаться вечера, чтобы у нас была вся ночь, а не мгновение утра (уверен, что София уедет раньше, чем планировала, чтобы успеть заехать в офис), поэтому придётся подождать. И я готов ждать.