Нет отличий – нет и сходства
вернуться

Чернов Артем
Шрифт:

«Послушай… Этот стук – обязательство…»

Послушай… Этот стук – обязательство.В каждой секунде, громогласно…Это – бесспорный вызов обстоятельствам,С которыми ты ни за что не согласен.Послушай, прислушайся, верь…Уверенность нынче дорого стоит.Но чтобы смочь избежать «неизбежных» потерь,Знай, что этих стуков ты точно достоин.Прерывистый, ровный – по-разному веченТвой жизненный ритм; твои устои:Не будь жесток, не будь беспечен,Ты здесь единственный непобедимый воин!Приложи… прикоснись, не дыша,Ощути все подкорки сердечных глубин.Твой каждый осознанный шаг не спешаВыводит тебя из оседлых пучин.Послушай… Не спеши, но последуй;Не глаза в нас взглянуть так способныНастолько, дабы увидеть источник победы —На это способно одно только сердце.

«И снова взгляд немой, усталый…»

И снова взгляд немой, усталый;И снова темень пред глазами.Его фантазия обыденно стихала,И он уже с надегой наслаждался снами.Увидеть дан ему завет рушимый,В запретном мраке разрешая,Поля и реки, гор вершины;Всю красоту земного края!И эти сны, как сладкий плод,Ему вкушать дозволил бог.И сей призыв – мечты полет —Застиг того слепца врасплох.Он был рожден во мраке ночи,И мрак тот был повсюду…Причуд судьбы своих жесточеНе ведал он, надеясь лишь на чудо.

«Не тот огромен мир, который я встречаю…»

Не тот огромен мир, который я встречаю,Открыв глаза впервые за день,А тот, который предстает, когда глаза смыкаю, —И будто я от собственных фантазий только тень…И в этом мире свет совсем иной мерцает,Ведь вместо солнца здесь – луна.И взгляд мой этот свет не ослепляет:Луна изъянов солнца лишена.И так спокойно мне от этой синевы;И так легко, что тело ввысь стремится, —Там нету снега и дождя, и шелеста травы,Но там построена моя прекрасная столица.

«Лежа в кровати в доме творца…»

Лежа в кровати в доме творца,Мне мыслить о сложном совсем не к лицу.Спокойствия требует сердце юнца,Как старость спокойно приходит к отцу.Как темень и синь за окном через щелиПлавно вливалась густыми слоями.И ночь угасала, как мы захотелиВ ту пору проститься и быть лишь гостями…За скорой тревогой от мыслей великихУмчать мы готовы, едва погостив,Из дома творца под дурные хозяйские крики.Ох ты, родич, из объятий своих отпусти.Не к лицу обвинять в богохульстве, во лжи.Наши души успеют со временем сгнить.Крепкие путы надолго в себе отложи,Мы без цепей вас способны любить!Нам ведомы силы, что питаются вами,Желая согреть, вы хотите гореть.Мы же вольны быть просто гостями,Но с крыльями страха высоко не взлететь.

«Томясь в стенах отхожих…»

Томясь в стенах отхожих,Вдали от безмятежной красоты,Порою мне всего дорожеПознать простецкой доброты.Когда ты всей душой проникнувУлыбкой родичей, друзей,Готов пронзительно воскликнуть:«Мне ничего не нужно больше —Лишь быть среди таких людей!»Отринуть все дары прогрессаИ пасть в объятия природы —Закрыться от всего завесойИ зреть блаженно обиходы,Что веют сладостной свободой…

«Изрядно тоскуя под сенью твоим…»

Изрядно тоскуя под сенью твоимПо благостной почве в неведомых далях,Я без толку рдею под гнетом людским,Не зная причины недолгой печали.Мне также неведом рассвет и закат:Что новым пришло, то старым уходит…Я смею не знать, кто скуден, а кто богат;Я прочно привязан к былому исходу…Но без толку это! Мне знать ни к чему,Какому Харону придется отдатьЛживую дань переправы в тюрьму —Я в благостной почве приму благодать!

«Ветер – мой самый желанный и близкий…»

Ветер – мой самый желанный и близкий;Ветер – мой символ свободы вовек!Об этом писаны мною записки;Об этом глаголет во мне человек!Ветер – искомый и долгожданный;Приятный и теплый, порывистый, сильный!Каким бы он ни был – он мною желанный:Пред ним я готов становиться бессильным.Никогда не устану распростерто стоятьПеред каждым мельчайшим порывом.Я хочу каждый стон на листках записать —Все искомые мною свободы призывы.И когда-то смогу то увидеть глазами,Что я чувствую в миг, когда прядь шелохнется…Я последую вдаль за своими ветрами,И с надеждой во мне человек улыбнется.

«Воскресным утром, так нежданно…»

Воскресным утром, так нежданно,Во власти сна лежавши мерно,Вскочил, в надеге свежестью желаннойРешивши утолить тревогу непомерно.Хоть мне уснуть далось глубокой ночью,Взглянув в оконце, щурясь и дыша,Я ощутил, как рвутся в клочьяИ сон, и мгла, собою разум мой страша.Столь малым сроком наслаждаясь,Мой дух, истерзанный в ночи,Отныне свеж, но я, как прежде, восхищаюсь,Как в силах он весь день меня влачить?Творца потуги ведомы лишь тьме,И свет, что льется сверху на страницы,Ему так часто кажется в умеТаким же чистым, будто свет божницы.Но то, что озаряет дух поэта,Сокрыто глубоко – в сердцах людей,И чем для глаз темнее силуэты,Тем для души они светлей.Среди дорог проторенных и старыхГорят скитальцы внешне, тлея в глубине,В руках держа источники пожараИ не пытаясь сердце сохранить в огне.