А ларчик просто открывался.

Все дело в магии Лайонарда. Магии Серебряного дракона, который, паря в небе, магически воздействовал на живых существ, находящихся на определенном расстоянии от его распростертых крыльев.

Все, кто попадал под ее воздействие, получали именно то, что им было необходимо в данный момент. Человек мог и не догадываться о том, что именно ему нужно. А вот магия...магия видела любого насквозь, и давала необходимое.

В древности магию Серебряных драконов называли целительской.

– -- Не странно ли, -- лениво думал Лайонард, все еще паря над садом далеко в небесах, -- не странно ли, что в боевой ипостаси воин-страж обладает способностью исцелять? Странно, и весьма.

И тут, доверившись инстинктивному чувству, он вдруг резко пошел вниз. Срезав крылом верхушку коварного дуба, серебряный дракон по касательной пронесся над садом, зацепив по ходу несколько старых яблонь, которые мгновенно слегли, оставив только гладко и точно срезанные пеньки, и наконец остановился.

Как только Лорд перестал планировать, все живое сразу очнулось от магического воздействия. Льер Конфю потряс головой, все еще блаженно улыбаясь, и встал на ноги.

Киалу Первый перестал обрадованно подпрыгивать, расставшись с леди Селани.

А леди Селани перестала затаенно улыбаться как сытая кошка.

Однако все те, кого сегодня коснулась целительная магия Серебряного дракона, все-равно чувствовали себя отдохнувшими, более уверенными в себе и более радостными.

Даже леди Селани, которую вдруг посетила вполне здравая мысль, что монарх в качестве покровителя куда как надежнее, чем лорд Лайонард Серебряный, от которого она была без ума.

Надо сказать, что никто еще, кроме придворного алхимика, не знал, что Глава Тайной стражи совершил невозможное, став истинным драконом, а то бы так легко девушка от своих мыслей завоевать неприступного мужчину не отказалась.

Однако тут она подумала о вполне вероятной ревности со стороны Киалу.

– - И отсылке в поместье, как результат оной, --неохотно взглянула в глаза реальности придворная дама, -- Нет. Не так я еще стара, чтобы прозябать на дальнем Юге.

И леди Селани решила выбросить лорда из головы, да.

– - Умная девочка, -- она как наяву услышала довольный голос маменьки, ничего так не желавшей, как иметь возможность каждые два месяца являться ко двору, утирая нос завистливым подружкам, которые таковой возможности не имели.

Леночка Старосадская

Но все хорошее когда-нибудь кончается. А хорошим для нашей Леночки явилась именно поездка в комфортном авто с классным водителем. Правда, немного ее все-таки укачало, и часть дороги девушка находилась в некоем состоянии между сном и явью.

Эдуард был полностью сосредоточен на дороге, потому что горный серпантин это горный серпантин. Он никогда не понимал водителей, которые, отмахиваясь, говорили:-- Да ерунда все. Дорога как дорога.

Для мужчины, который в свое время работал таксистом, где и получил необходимые для классного водителя качества, горный серпантин никогда не был “дорогой как дорогой”.

Потому что был он достаточно коварен, и карал такого вот горе-водителя достаточно сурово.

Хорошо, если жив оставался. А то и...машина всмятку, и поди-ка отыщи ее где-то там, далеко внизу, где море бьется о скалы, будто желая их пробить насквозь.

Так что за дорогой мужчина следил внимательно, поэтому сразу заметил, что до нужного поворота осталось не больше пятисот метров.

Когда же джип подъехал к стоянке, то, к своей радости, Эдуард увидел, что пока машин на ней немного, и, значит, ему удастся отправить клиентку в пещеры в составе первой группы.

Вокруг, насколько глаз хватало, высились горы. Их вершины были кое-где покрыты снегом, который не таял даже летом.

Леночка же, почувствовав, что машина остановилась, открыла глаза.

А открыв и увидев всю суровую красоту этого места, прониклась.

Казалось, горы стояли стеной, поросшие где карликовыми соснами, где кустарником, колючим и цепким, цветущим маленькими желтыми цветочками.

Горы полукругом окружали тот пятачок, где стояло несколько машин.

Здесь, в месте, достаточно удаленном от всякого рода цивилизации, Леночка почувствовала вдруг, как ее лихорадочное возбуждение, сменившееся полусном в машине, захватило ее с новой силой.

– - Да что такое, в самом деле, творится со мной?
– - возмущенно подумала девушка, потому что состояние это было ей совершенно не свойственно, и потому порядком раздражало.