Половина лета пролетела как один миг. Дальше Перовки и Александровки я не ездил, но и здесь забот хватало. Поливные огороды дали неплохой урожай. Надолго ли хватит крестьянам овощей, трудно предсказать. Их же ещё грамотно хранить нужно, проверять, убирать гниль и не заморозить зимой.

Со своей стороны я сделал всё что мог, договорившись, что барщину по лепке кирпичей мужики отрабатывают в середине дня, а в остальное время заняты на огородах. Партии кирпичей начали свозить в усадьбу с середины июля. Был и плохой, пережжённый, растрескавшийся и вполне приличный, но очень мало. Всё же кустарным способом изготавливать кирпичи — неблагодарное дело. Мало того, что мы глину никак не проверили, так и профессиональных печей для обжига не имели. Повезло, что погода стояла жаркая и сухая. Сырые кирпичи сохли естественным образом, без дополнительного подогрева. Но обжигали его в ямах самым примитивным способом. Алексей один раз пояснил мужикам, что нужно ставить кирпичи на ребро, оставляя зазоры для прохождения горячего воздуха, и больше ничего добавить не смог. Мы тоже теоретики.

Какую-то стандартизацию всех кирпичей провели, изготовив для всех одинаковые деревянные формы, и, собственно, это единственное, что мы внесли в техпроцесс. Мужики ворчали и выражали недовольство. Им работы прибавилось в разы: не только кирпичи лепить, но дрова для обжига заготавливать. А в результате на выходе две трети откровенного брака.

Ругаться я не стал. Совсем плохой кирпич пустил на отсыпку дороги, ведущей в усадьбу. Всё меньше грязь по осени месить. Мы сами виноваты в том, что не обеспечили крестьян простейшими траншейными печами. Откуда у мужиков могут быть знания о таких вещах? Они истинные пахари — сеют и жнут.

Полученный кирпич сортировали на разные нужды. Большой дом для дворни я обязательно поставлю, а из второсортного кирпича можно тот же туалет сложить. Старый разрушили, сожгли и засыпали известью.

Алексей конкретно разочаровался в умениях наших крестьян. В ответ пожал плечами и возразил, что вначале нужно научить, а после требовать. К примеру, я не спрашиваю с кухарок то, чего они никогда не делали. Вначале показываю поэтапно, как изготовить тот же майонез или заварные пирожные. Так и здесь нужно поступать.

— Неужели ты не запасся нужной литературой? — подначивал я Лёшку.

— Есть у меня по информация по печи Гофмана, но мы не потянем.

— Это такая здоровенная кольцевая хрень, которая требует огромного количества топлива? — проявил я осведомленность. — Эх ты! Лучше нужно было готовиться к походу в прошлое.

И стал рассказывать ему о примитивном методе, который в середине двадцатого века использовался в колхозах. Безусловно, траншейная печь — это не просто вырытый грунт. Там и колосники должны быть, и некоторые условия по распоряжению должны соблюдаться. Причём этой траншеей можно пользоваться не один раз. Поэтому над ней сразу ставится навес. Обязательно нужен уклон и отсутствие близко расположенных подпочвенных вод. Но самое главное, что топить её можно чем угодно.

И здесь наш горючий сланец будет в тему. Он, конечно, потребует небольшого количества дров для растопки, зато даст нужную температуру в тысячу градусов. Мы этот сланец только для таких целей и сможем использовать. Топить обычные печи в доме им не стоит. Воняет, зараза, резиной и чем-то ещё «химическим». Задохнёшься.

В общем, узнав, сколько кирпича у мужиков заготовлено и лежит на просушке, отправился в Перовку руководить сооружением траншейной печи. Заодно и тех, кто будет отвечать за эту работу, подготовить. Того же Анисима. Он сам по себе неглупый мужик, но его сын Кузьма гораздо смышлёнее. С мальчишкой я всю зиму занимался и был уверен, что он мои слова запомнит и проследит за процессом. Правда, никто из мужиков не станет слушать мальца, для этого и поставлю формально Анисима старшим.

Выбрали место и выкопали траншею мне за полдня. Я проследил, чтобы края сделали под углом, иначе они начнут осыпаться. Пока выкладывали в траншее поперечную стенку вместе с топкой, Анисим заготовил колосники, их обожжём в обычной яме для ускорения процесса.

Траншею еще два дня выравнивали, засыпали песком и золой. После ставили навес и готовили запас топлива. Только после этого я дал команду закладывать подготовленные кирпичи. Лично следил, как их располагают, заодно подсчитывал. Получилось около четырёх тысяч. Места хватало на ещё столько же, но у мужиков больше не было. Перекрыли всё и замазали тонким слоем глины, не забыв устроить отверстия.

Далее для розжига и поддержания огня нужны были меха. Временно взяли у кузнеца. Но я поставил задачу срочно сшить пару штук именно для траншейной печи.

Сам процесс растопки печи я больше объяснял Кузьме, чем кому-либо. Он пацан умный, переспрашивать не стал, пока я комментировал свои действия: топку нельзя сразу закрывать, температуру нужно повышать постепенно. Сырец продолжит подсыхать, выделяя влагу. Чтобы кирпичи не растрескались, мы не будем нагнетать резко температуру, а потратим на это несколько часов.

Ночь возле печи Рогозовы провели без меня. Я пришёл на следующий день проследить за постепенным понижением температуры. Заодно напомнил — то, что останется от пережжённого сланца, используем на засыпку дороги, особенно ям.

Ещё два дня ждали, когда печь остынет. Прискакавший из Верхней Михайловки Лёшка буквально извёлся, так ему было интересно посмотреть на результат.

— Почти отлично, — констатировал я, когда при разборе кирпичей всего с полсотни ушло в брак: растрескались те, что были ближе к топке. Вероятно, повлияла разница температуры, когда Анисим закладывал топливо. А так претензий к качеству, собственно, и не было. Осталось найти умельцев, кто может заняться стройкой.