Мне снова вспомнилась госпожа де Турвель из «Опасных связей», она тоже согласилась стать любовницей виконта де Вальмона из сострадания и человеколюбия, и в этом нашла своего рода благочестие. И что же из этого вышло?

Андрей всегда говорил, что я добрая и честная, очень хорошая. Наверное, именно за это он меня и полюбил. И если бы я согласилась на эту низкую, мерзкую роль, рано или поздно меня постигла бы участь госпожи де Турвель. Я бы перестала быть той девушкой, которую он полюбил, и в итоге я осталась бы и без Андрея и без своих принципов.

Еще можно вспомнить Каренину с Вронским — они любили друг друга так сильно, как только могут любить люди, но, в конечном итоге, погубила их именно та нездоровая ситуация, заложниками которой они оказались. Согласившись встречаться с Андреем за спиной Антона, я создала бы такую же точно нездоровую ситуацию. К гадалке не ходи — ничем хорошим это бы не закончилось.

Я вздохнула. Чего тут рассуждать? Я просто неспособна на это. И кто сказал, что Андрей согласился бы делить меня с другим? А что это сделало бы с нашими с Антоном отношениями, изначально строящимися на честности и доверии? У него же точно такой же пунктик насчет порядочности и самоуважения, как у меня. Поступить так с ним — лучше уж сразу бросить.

Так что, мысль, конечно, интересная, но нет. Нет, с какой стороны ни посмотри.

Проводив Антона до университета, где его ждало одно из дополнительных внутренних испытаний (он собирается учиться на градостроителя), я поцеловала его, пожелала удачи и отправилась обратно домой. Я и хотела бы остаться с ним до тех пор, пока их не пригласят в аудиторию, где будет проходить экзамен, но я себя сегодня неважно чувствую. Если подумать, в последнее время такое происходит довольно часто.

С трудом сдержав рвотный позыв, накрывший меня возле пышечной, я быстро прошла мимо, зажимая нос и рот. Тошнота не отпускала, воспоминание об этом запахе преследовало меня, так что, оказавшись, наконец, дома, я постаралась держаться поближе к туалету. Как выяснилось, не зря — очень скоро меня вырвало, уже в четвертый раз за эту неделю.

Господи, неужели у меня начинается гастрит, язва или что-то в этом роде? Да разве может такое быть? Андрей же говорил, что сирены не подвержены хроническим заболеваниям.

Андрей.

Андрей много чего говорил.

Говорил, что сделал операцию, и поэтому мы не предохранялись…

Меня прошиб холодный пот, я постаралась вспомнить, когда у меня в последний раз были критические дни — на самом деле я совсем за этим не слежу. Но если хорошо подумать… в Италии. В Италии, мать его, около двух месяцев назад! Я поразилась тому, что не заметила этого раньше. Ну, как можно было быть такой идиоткой?!

Да, я проявила чудеса рассеянности и безалаберности, но как такое вообще могло произойти? Неужели…

Сукин сын!

Меня накрыло волной ярости. Этот сукин сын опять сделал это со мной! Я скучала по нему, я его жалела, а он наплел мне с три короба и… сделал мне ребенка!..

Вслед за яростью, на меня навалилось отчаяние, на глаза навернулись слезы. Неужели он нарочно это сделал? Неужели он решил привязать меня к себе этим низким подлым приемом? В голове не укладывается, но если подумать… я понятия не имею, на что способен Андрей.

Я вспомнила его любовь, страсть, те мрачные взгляды, на которые я старалась не обращать внимания, его ревность, и, в конце концов, тот последний раз, когда мы были близки. Да, думаю, он вполне способен был провернуть такой трюк.

Конечно, если бы мы все еще встречались, трюк обязательно сработал бы.

Но, может быть, он ни в чем не виноват? Иногда такое случается, вазэктомия проходит неудачно, а учитывая, что мы сирены, и организм у нас устроен по-другому… да, возможно, что и так. Тем не менее…

Тем не менее, ответственность все равно лежит на нем! Мы могли предохраняться, я могла начать пить таблетки, но нет, он убедил меня, что в этом нет никакой необходимости! Я убью его! Что мне теперь делать?!

Купив тест на беременность в ближайшей аптеке, я вернулась домой, сделала все, что полагается и засекла три минуты. Конечно, все и так довольно очевидно, у здоровых людей таких задержек не бывает, но все равно я волновалась.

Мое эмоциональное состояние поочередно переходило от ярости к отчаянию, я вытирала слезы тыльной стороной руки. В моей жизни все пошло кувырком. Совершенно безобразная ситуация! Что я скажу бабушке? А… Антону?..

Увидев вполне ожидаемые две полоски, я заревела, как маленькая. За что мне все это?! Что я скажу ему?.. А институт? Мне придется взять академически отпуск! Безумие, настоящее безумие! Я не готова… господи, я не готова становиться матерью!..

И все-таки, что мне теперь делать?