Путешествие началось – для Ниты все вокруг пришло в движение. По небу проплывали серые кучевые облака, по льду со скрипом двигались нарты. Ните было три или четыре года, она лежала в мешке с завязками, сшитом из оленьих шкур – белой, коричневой и серой. Ее отец Какот тянул нарты против ветра по берегу Северного Ледовитого океана. Мать умерла, вероятно, на первом году жизни Ниты. Чукчи обычно путешествуют на нартах, запряженных собаками. Какот, возможно, был беден, поскольку тащил нарты сам. У нас очень мало достоверной информации о том периоде, но самое главное, что мы знаем, – Нита была там, на нартах, закутанная в потертые оленьи шкуры и страдающая от холода. При каждом ее выдохе в арктический зимний воздух мир то размывался, то постепенно становился четче, словно ветер или волна набегали порывами и отступали, а при моргании белая пушистая изморозь на ресницах обжигала кожу под глазами.

Зимой на побережье Чукотки всегда ветрено. Какое-то время с океана дует умеренный ветер, как вдруг резкий его порыв… и начинается буря – такая, что и выпрямиться сложно. Ветер заставляет зажмуривать веки, косой дождь со снегом забивается в рот, глаза, под одежду, утяжеляя ее. У тех, кто управляет нартами, трудная работа, но, по крайней мере, им не холодно. Дети, лежащие на нартах в меховом мешке, защищены от бури, но уязвимы для мороза.

Едешь день за днем, нарты равномерно скользят, снег и лед поскрипывают под полозьями… Время растекается по горам, которые понижаются при приближении к берегу и сливаются со льдами океана в единое белое пространство – не различить, суша это или море. Лежащий в нартах может потерять ощущение времени. Ему кажется, что он закрыл глаза лишь на минуту, а на самом деле проспал целый день.

Вот на фотографии Нита спустя несколько месяцев, но тоже спящая [3] .

Нита спит в каюте Амундсена на «Мод». 1921 г.

Вероятно, Какот был родом из поселка Нешкан [4] [5] , расположенного недалеко от самой восточной точки Сибири. Здесь же умерла мать девочки. Летом 1920 года Какот с дочерью с разрешения своих родственников остался на некоторое время в их семейной яранге на берегу моря. В середине декабря того же года, оставив Ниту, он отправился на поиски работы и встретил один из кораблей, которые время от времени проходили вдоль побережья Северного Ледовитого океана. Этот корабль назывался «Мод», команда его состояла из норвежцев, а руководил ею Руал Амундсен. Какота наняли на корабль. Его с дочерью предыстория нам известна, поскольку она попала в отчеты норвежской команды, которые позднее были опубликованы.

В то время «Мод» вмерзла в лед в небольшой бухте у пологой горы, вдающейся в море и образующей мыс. Именно здесь побережье обрывается в сторону Берингова пролива, отделяющего Евроазиатский континент от Североамериканского. Несколько месяцев спустя один из норвежцев сделал снимок мыса – черной скалы, уходящей в море. Он похож на большое тихое морское существо, наполовину поднявшееся на поверхность, наполовину скрытое льдом. По-русски мыс называется Сердце-Камень (и под этим именем нанесен на карты), а по-норвежски – Капп Йертестайн (Kapp Hjertestein) [6] . Фотография была сделана ранней весной, и, хотя море уже вскрылось ото льда, пролив все еще забит льдинами [7] .

Мыс Сердце-Камень. Весна 1921 г.

В это же время, почти через четыре месяца после того, как Какот и Нита добрались до «Мод», Камиллу, дочь чукотской женщины и австралийца, везли на нартах вдоль того же берега – и тоже на «Мод». Ей скоро должно было исполниться двенадцать лет, то есть она была приблизительно на семь лет старше Ниты. Недавно Камилла попрощалась со своими родителями и по соглашению между Амундсеном и ее родным отцом отправилась на корабль. В то время она не знала ни Амундсена, ни Ниты, ни членов экипажа «Мод» [8] .

Камилла была достаточно взрослой – она ехала на нартах сидя и смотрела вокруг. Рельеф побережья Северного Ледовитого океана – это горы, похожие на мыс Сердце-Камень, к югу переходящие в бесконечно плоскую тундру. Океан – необозримый, от побережья и до горизонта, стального цвета, редко отливающий в синеву. В этих местах нет деревьев. Признаки жизни заметны только на снегу – это следы птиц, животных или полозьев нарт.

Своеобразие плоским ландшафтам северо-восточного побережья Чукотки придают длинные и узкие песчаные косы, параллельные суше и отделенные от нее лагунами. На косы почти всегда накатываются волны, их все время обдувает ветер с моря [9] .

Песчаная коса у побережья Чукотки

Изображение оконечности одной из таких кос взято из фильма, снятого через несколько лет после описываемых нами событий. Слева от косы – океан, справа – лагуна. Здесь сходятся земля, море и небо. Единственная опора для ног – светло-серый песок, смешанный с тысячами маленьких обломков стволов деревьев, давным-давно выброшенных великими сибирскими реками в океан.

Это незащищенные и небезопасные для стоянки места. Людям здесь негде укрыться от волн и ветра. Но в редких случаях, обычно летом, когда стихает ветер, небо проясняется, все расстояния кажутся намного меньше, чем они есть на самом деле. С песчаных кос открывается вид на океан: на север, в сторону полюса, и на восток, через Берингов пролив в сторону Американского континента. А если подняться на мыс Сердце-Камень или на любую другую гору на побережье Чукотки, то можно увидеть тундру, простирающуюся далеко на запад, через Россию и Финляндию в Норвегию.

Европейцам, путешествующим из Финнмарка [10] Северо-Восточным проходом к Берингову проливу, побережье Северного Ледовитого океана казалось безлюдным и однообразным. Земля по правому борту – плоская, покрытая льдом. Тундра простиралась от горизонта до горизонта. «Это вход в причудливые бескрайние равнины Азии, – писал Фритьоф Нансен о своем первом впечатлении от побережья Северного Ледовитого океана, – столь непохожие на все, к чему мы привыкли» [11] .