— Фернандо позвонил мне, сказал, что у вас неприятности. Я смотрю, вы с ним подружились, — мужчина подставил свое плечо, чтобы я могла облокотиться на него и спокойно идти вперед.

— Конечно, мы подружились, потому что он отвечает на звонки, когда это нужно!

Спустя минуту мы уже стояли на улице, и я взахлеб глотала спасительный воздух. Фернандо усадил сестру в машину, но уезжать, похоже, не спешил.

Наконец, я смогла присесть на асфальт, который был все ещё теплый после жаркого дня. Так хреново мне давно не было. Ломота по всему телу, тошнота, головокружение, а от света ужасно слезились глаза.

— Я просто хочу сдохнуть, — призналась я Филиппу. Не знаю, чего я ждала от него. Что он пожалеет меня? В любом случае вместо сочувствия я услышала:

— Не спеши раскисать, ты мне еще нужна сегодня. Мне пришлось уехать с одной важной встречи в другом клубе. От нее многое зависит, и я должен вернуться. Так что, давай, поднимайся и поедем, — он вновь поставил меня на ноги, на этот раз не позволяя садиться.

Я опешила. Неужели он не видел, что я тут умираю!

— Филипп, куда я поеду в таком состоянии?

— Ты нормально выглядишь.

— Но мне плохо. В тех коктейлях что-то было, и сейчас меня выворачивает наизнанку, — я пыталась вести себя спокойно, но все больше понимала, что это мне удается с большим трудом.

— Что за ерунда?! Садись в машину, поехали. Отдохнешь по дороге, — он схватил меня за руку и потащил к своему кабриолету.

Я начала вырваться, понимая, что если я поеду с ним, все закончится плачевно, но вдруг он развернулся ко мне и злобно прошипел:

— Ты же помнишь, что нельзя со мной спорить.

— Будешь вечно угрожать мне?

— Пока не научишься себя вести, — он больно сжимал мое предплечье, и теперь, помимо тяжести в теле, я ощутила страх.

— Что здесь происходит? — услышала я за спиной строгий мужской голос.

Филипп попятился, а я почувствовала себя спокойнее, когда осознала, что голос принадлежит Фернандо.

— Ничего такого. Я везу Жизель в другое место, — он говорил неуверенно, словно сомневался в своих словах.

— Она никуда не поедет в таком состоянии, — строго прервал Филиппа его брат. — Либо вези ее домой, либо я отвезу.

— С какой стати она должна уезжать? — возмутился Филипп, проводя рукой по моей талии, и я попыталась улыбнуться, но тут же пошатнулась. А улыбка вообще выдалась кривой и несуразной. Фернандо сразу догадался, что я просто подыгрываю его брату, но по факту даже не в состоянии удержать равновесие.

— Жизель, сядь в машину, — внезапно приказал Фернандо, одарив меня таким взглядом, что мне вновь стало страшно. И кого теперь слушаться?

Не в силах сдвинуться с места, я продолжала стоять не шелохнувшись, наблюдая за развитием событий, точно мышь, загнанная в угол.

— Я повторяю еще раз. Жизель никуда не поедет с тобой, — возмутился Филипп.

— Да что ты? Заставишь ее идти с тобой насильно? — Фернандо ухмыльнулся брату, но было видно, что он абсолютно спокоен.

— Нет, она сама не против, правда, малышка? — Филипп повернулся ко мне, протягивая руку.

Я так никуда не хотела. Я чувствовала, что еще пять минут на ногах, и я уеду с этой стоянки на скорой.

— Филипп, я… — мой голос дрожал, и от нервов я ощущала, как становится все труднее дышать.

— Ты взгляни на нее! У нее точно жар! — возмутился старший брат, окинув меня беглым взглядом.

— Нет. Она сказала, что останется. Значит, она останется.

Оба мужчины одновременно посмотрели на меня. В глазах Фернандо отражалось сочувствие и теплота, хотя сами глаза были черные, как ноябрьская ночь. Филипп же испепелял меня взглядом, намекая, что если я сяду в машину к Фернандо, меня ждут самые страшные последствия.

— Все хорошо, правда. Я остаюсь, — попыталась улыбнуться я и подала руку Филиппу, чтобы тот довел меня до своей машины.

Я видела, что он был неимоверно доволен моим решением. Еще бы, я ведь беспрекословно следую за ним везде, невзирая на то, что у меня из глаз градом льются слезы и страшно ломит во всем теле.

— Видишь, — Филипп подмигнул брату, — у нас все хорошо. Ты можешь идти.

Я лишь кивнула в ответ, как бы подтверждая слова мужчины. Но как же на самом деле мне не хотелось, чтобы Фернандо уходил. Он был единственным человеком после Пабло, кто имел влияние на Филиппа и мог изрядно припугнуть его.