– Кто последний тот тухлое яйцо. – Крикнул Петька и мы побежали.

Весело было смотреть на других. Они все воспринимают всерьез. Я чтобы Андрюша не был последним, вышел после него. Как же он доволен этому, даже руку к груди приложил. Я тоже доволен сделал приятно и на душе как будто праздник. Парни смеяться надо мной не решились, над ним бы до вечера смеялись. Может, в этом лагере найду себе нового друга или подругу.

На улице приятно пахнет летом. Цветы распускаются. Насекомые летают, совершая свои летние брачные ритуалы. Все хорошо под светом солнца.

Темная фигура стоит возле туалетной будки. Одежда его хламье и местами вся разъелась крысами. Но номер на груди прочесть можно, под слоями из одежды лагерных вожатых. Фигура улыбается. Давно он ждал новых жертв. Сложил губы и засвистел. От этого свиста рядом с ним попадали на землю насекомые. Трава превратилась в черную жижу. Фигуре понравилось то, что он сделал и то, что собирается сделать. Сила вернулась к нему после того как это место опять ожило после стольких лет тишины. Детский смех для него музыка, дающая силы, он уже слышал крики, и боль что он может им подарить, тьма жаждет новых подношений, животными с леса оно уже не насытиться им подавай жертв совсем другого уровня.

– Пусть эти детишки вдоволь наиграются и повеселиться. Не люблю убивать тех, кто грустит.

И фигура растворилась не оставив ничего после себя, лишь смерть и печаль.

– Что это такое было? – Вышел толстяк Толик из туалета весь озябший, хотя на дворе плюс двадцать восемь. Из его рта шел пар.– Такого я еще не испытывал, точно брошу кушать шоколад перед обедом. – Потом он почесал попу и пошел в кабинку. – Ну, уж нет, ни что в этом мире не сможет меня от шоколада отлучить. Даже галлюцинации.

Ведьма улыбнулась в уголке своей кабинки для старшей вожатой. Карты таро были разложены. Все свечи разожжены. Голова козленка в пиктограмме на полу. В комнате неприятно пахла серой.

– Все готова. – Она радостно улыбнулась, долго же она готовилась к этому дню.

В зеркале перед ней не отражалось ничего, хотя должна была отражаться она. Ей это нравилось. Не в первый раз она проводит такие ритуалы и не в последний. Но этот иной. В этом ей ответили.

– Приди же тьма на мой зов. Сделай этих непослушных детишек покорных моей воле и пусть они начнут уже учиться, а не безобразничать.

Размытый силуэт появился в зеркале. Хотя ничего не разобрать, но вид ужасный. Дыхание ведьмы стало тяжелым, от дыма, что пошел по комнате, она стала кашлять. И оно заговорило хриплым голосом.

– Твои жертва принята и все будет исполнено по договору. Но ты должна знать, что зло возьмет свое.

Размытый силуэт исчез. Комната прояснилась, и ведьма упала без чувств, с чувством выполненного учительского долга. Ее можно было принять за мертвую, но грудь вздымалась верх и вниз заполняя легкие. Она жива и совершила тайное зло, что вычитала в интернете. (От автора. Не повторяйте глупых обрядов с интернета они все равно не подействуют все это вранье. Зло и так внутри каждого из нас его не надо призывать).

Мы, поиграв возле домика в догонялки услышали звук сирены. Такой громкий и пронзительный что кости затряслись. Зачем делать такой громкий звук? К нам подошел веселый Эдуард. Я завидовал ему, он до этого так непринужденно разговаривал с красоткой вожатой Юлей. Может они вместе? От одной мысли об этом я стал его ненавидеть. Хотя потом осмотрел его и понял что это невозможно. Но лучше об этом разузнать. Лучше спросить напрямую.

– Ребятки это сигнал для нас пойти пообедать. Лучше нам поторопиться нас много здесь.

– Вы с вожатой Юлий пара? – Спросил я, строго выпятив грудь. Не знаю, зачем я это сделал. Гормоны заиграли. Дыхание стало тяжелым, и воздух стал спертым. Мало кто бы решился задать вопрос напрямую. Все посмотрели на меня как на глупца.

– Я, я и Юлия вместе. – Вожатый изменился в лице, весь побагровел, и руки его задрожали. Я не думал, что будет такой эффект. – Нет, это не так. Я, конечно, был бы не против но. – Он многозначительно замолчал. Зря я заговорил об этом, а то вдруг он решиться позвать ее на свидание. А по виду Юли она не против общения, может даже летнего романа. – У нас нет времени на это. – Он стал хлопать в ладоши. А он жизнерадостнее, чем я думал. – Нам пора. А то опоздаем, и все съедят за нас.

Мы весело пошли в столовую. На меня косился Петька, но ничего не сказал. Он понял, что этим летом я слишком возбужден для болтовни. Все мои мысли были о девочках. В столовой их было много. Вдвое больше чем парней. Всего в столовой человек двести. Не такой уж он и маленький этот лагерь. Я уже думал, что он безлюден. Но видно я ошибался. Между рядами голодных детей ходили вожатые и следили за порядком. Три упитанных тети стояли возле раздаточной линии. Их упитанные лица говорили, что еда тут сытная, правда достанется ли она нам это под большим вопросом. Мы под наблюдением Эдуарда встали в ряд таких же голодных детей. Всем не больше шестнадцати. Хотя есть и восьмилетние. А какие красивые тут вожатые. Каждая хоть сейчас на обложку журнала печатай. Кто же их всех собрал. Ответ я получил когда мы взяв еду сели за стол.