Ей просто повезло, ведь она знала, что делать. Или не повезло, если именно поэтому ее выбрали для этого эксперимента или чего бы там ни было.

В любом случае, она выжила, для неё это не составило особого труда. Погода стояла по-тропически жаркой, но она не слышала москитов и её не лихорадило. Она знала, где найти воду. Фруктов было в избытке, ей даже не нужно было лазить по деревьям, если она не хотела. Из больших листьев получились отличные навесы. Она бы могла сделать больше, если бы у нее был нож, но все, что ей дали, — это большой рюкзак с продовольствием. Ей бы хотелось поймать и освежевать животных на ужин для разнообразия, но она не хотела разделывать туши, используя только палки и камни.

Неделя — это долгий срок, поэтому нехватка общения могла сказаться на ней не самым лучшим образом. Наоми нужно было следовать своему собственному совету. Люди выживали, будучи заброшенными судьбой в отдаленные места на месяцы, даже годы. Она надеялась, что с ней все будет по-другому, просто нужно было действовать не спеша. Еще немного, и она накопит достаточно провизии, чтобы переместить лагерь. Она бы могла исследовать нижний склон горы. Наоми осталась на месте только потому, что знала — это будет первое место, где ее начнёт искать спасательная команда, место, где ее видели в последний раз. Естественно, она понятия не имела, как сюда попала, но наверняка кто-то знал о её местоположении. Кто-то знал, потому что кто-то дал ей браслет и рюкзак. Кто-то хотел, чтобы она выжила, по крайней мере, умерла не сразу.

Она вздрогнула. Эта мысль пугала её ещё больше.

Но вот отсутствие общения с кем-либо было уже перебором.

Конечно, она и раньше отправлялась в походы одна. Она не боялась выбираться на природу, но обычно ее окружала дюжина подростков, расталкивающих друг друга, когда она пыталась привлечь их внимание. Она надеялась, что с ее группой все в порядке. Она знала, что они позаботятся друг о друге. Они обладали достаточным количеством навыков выживания, стоило только подключить мозги.

Она хлопнула ладонями по бедрам и заставила себя подняться на ноги. Пора идти. Она впустую тратила день, а ведь раннее утро, пока не стало слишком душно, было лучшим временем для путешествия. Ей лишь оставалось двигаться в одном направлении, прежде чем у нее иссякнут идеи, поэтому она отправилась в путь с бутылкой воды в руке. Она будет срывать фрукты на ходу, так что ей не придётся тащить рюкзак с собой.

Лес был прекрасен. Наоми не возражала против жары, она могла справиться с ней, даже после многочасовой ходьбы. Куда бы она ни забрела, ее окружали щебет и пение пробуждающейся жизни. Она начала напевать, просто чтобы услышать свой голос. Она знала дюжину песен у костра и даже могла их спеть задом наперед. Она могла спеть их во сне вверх тормашками, заложив обе руки за спину.

— У меня припрятано кое-что в кармане, то, что не хватает моему лицу, — пропела она. — Я держу эту вещицу под рукой, в самом подходящем месте. Я уверена, что вы не догадаетесь, как бы не старались. Так что я достану ее и надену. Эту великолепную! Широкую! Девичью! Скаутскую! Улыб…

Она остановилась. Прямо перед ней, между двумя деревьями, стоял невинный ребенок. Мохнатый маленький мальчик с хвостом, который извивался у него за спиной, пока он сосал кулачок. Он был голым. На вид ему было около четырех лет. Он уставился на нее своими карими глазами, глубоко посаженными на круглом личике. У его маленького носа-пуговки не было переносицы, над полными губами, оттопыренными зубами, торчал лишь кончик. На его лице и передней части тела не было коричневого меха, а кожа была бледнее, чем у нее, скорее смуглая, а не шоколадная.

Наоми закрыла рот, щелкнув зубами. Мальчик просто наблюдал за ней. Во всяком случае, она считала его ребенком, но понимала, что он мог быть просто каким-нибудь приматом. Он был довольно пушистым. Только тот факт, что он стоял на ногах и в остальном выглядел как человек, вынудил её усомниться в том, стоит ли его причислять к животным. Его конечности выглядели точь-в-точь, как у нее. Они предназначались для ходьбы и удержания предметов, а не как у обезьяны, где они были своего рода взаимозаменяемы.

Она медленно опустилась на корточки, упершись коленом в землю, чтобы сохранить равновесие.

— Привет, — сказала она непринужденным, приятным и ласковым тоном, как будто подзывала одичавшую собаку. Она медленно протянула руку. Мальчик с опаской шагнул ближе. — Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась она. — Или лучше спросить «Кто ты?».

Было очевидно, что мальчик ее не понимает. Она поморщилась, когда он вытащил кулачок изо рта и взял ее за руку. Его рука была крошечной, теплой и липкой, как у любого другого ребенка. Он повертел ее руку из стороны в сторону, словно что-то искал. Наоми приняла сидячее положение, когда он подошел ближе, потыкал ее кожу и осмотрел одежду, чуть не доведя её до смеха. Он издавал то тихое, то громкое, писклявое рычание, будто его голос ломался.

Наоми позволила ему поиграть с ней. Она никогда раньше не видела никого похожего на него, никогда раньше не слышала ни о чем подобном. Он был настоящей находкой. Она не знала, успокаивало ее его существование или нет. Это лишь усугубляло странность леса, в котором она находилась, но мальчик был дружелюбен. Если она права и он обычный ребенок, то поблизости должны быть люди, возможно, деревня. И конечно, все они, вероятно, будут похожи на него, а взрослые, скорее всего, захотят ее съесть, но это хоть что-то. Она вдруг почувствовала себя исследователем, открывающим новый мир в центре Земли.