Она плохо выглядела, даже возраст было сложно определить, и она все еще была огромной, больше, чем Грила, отметил он, как будто была надежда, что пожилая Альфа сможет ее победить. Если и была, то эта надежда рухнула. Когда он жил в племени Мирры, ей не было равных по жестокости, а сейчас она выглядела дикой и обезумевшей. Ее шерсть была в полном беспорядке, а кожа исцарапанной и местами покрасневшей. Лицо у нее было бледное и грязное. Ему было интересно, где ее самцы, ее порабощенные и подверженные надругательствам прислужники. Он осмелился отвести от нее взгляд, чтобы просканировать деревья позади нее.

— Где мой сын? — спросила она, и в ее глазах зажегся огонек, словно ее посетила идея.

— Ты хоть помнишь его имя? — прорычал Крол. Мирра втянула голову в плечи, приготовившись к атаке, и он принял ту же позу. Он был в ярости. Самка изуродовала его, бросила Рилла, погубила столько жизней. Это была все та же ярость, которую он вынашивал в себе долгое время, она глубоко в нем укоренилась.

— Он мой. Он мне нужен, — рявкнула Мирра.

Та часть Крола, которая боялась, заледенела. Та часть, что была разгневана, раскалилась докрасна.

— Зачем?

— Он мой. Он будет прислуживать мне.

— Ты потеряла свое племя, — понял он. — Ты одна. — Лишившаяся всего Мирра была тем, о чем он никогда не задумывался. — Ты проиграла вызов? Они наконец-то тебя прогнали? — Он хотел знать. Хотел знать, кто ее победил, спас ее гарем, даже если они спасли себя сами и в процессе этого обрекли на муки. Возможно, они в конце концов предпочли смерть служению ей.

— Где он?! — взревела Мирра.

Она сошла с ума, понял Крол, зациклилась на том, чтобы найти самца, любого самца, готового служить ей, даже ребенка.

— Он мертв, — моментально солгал он. Если и было то, что он знал, одна правда, которой он жил последние четыре года, так это то, что Мирра не найдет Рилла. Он обещал Сураку, и это было предсмертным желанием его брата. — Ты избила меня слишком сильно, я не смог позаботиться о нем.

Мирра зарычала, но это было слабым проявлением недовольством, а не разбитого сердца. Ей было наплевать на Рилла.

— Не стой у меня на пути. Здесь есть племя, их Королева стара, я одолею ее и у меня снова буду самцы.

Она действительно спятила. Она не задалась вопросом, почему он оказался на этой территории, она предположила, что он был изгоем, как и она, потому что она сделала его таким, и ее власть была абсолютной, но у нее больше не было власти над ним, он нашел новое племя.

— Здесь для тебя нет самцов, они все Связаны Узами.

— Что? Как такое возможно? — выплюнула Мирра.

Он призадумался, не рассказать ли ей о других, о том, что у этого племени было четыре Королевы. Она всегда прислушивалась к своему шаману, верила в духов и магию. Но он не мог выдавить из себя ни слова. Он не мог рассказать ей о Наоми. Это было слишком рискованно. Несмотря на ее силу, его прекрасная Королева никогда не причиняла вреда ни одному живому существу за все время, что они были вместе, и, столкнувшись с Миррой, он вспомнил, какой мягкой была кожа Наоми, какими хрупкими были ее кости, каким нежным было ее лицо. Мирра разорвет ее на части.

— Ты же не находишь жадность Королевы странной, Мирра? Когда я видел тебя последний раз, твоими прислужниками были почти все самцы племени, — заявил он. И все они теперь скорее всего мертвы, напомнил он себе, но голос его прозвучал уверенно. Он больше не боялся за себя; он сделает все, чтобы отвлечь и увести ее подальше от деревни.

Она снова зарычала.

— Они предали меня. Они были недостойны.

— Я же сказал, здесь ничего нет.

— Здесь есть территория.

У Крола перехватило дыхание.

— Я могу начать все сначала.

Она говорила на полном серьезе. Она убьет Грилу, которая была довольно старой и в матери ей годилась. Он понимал, что она ничего не получит от этого. Она приговорит Бру и Грисса к смерти из-за земли. Он должен был ее остановить. Крол видел, что она настроена решительно, считая это хорошей идеей. Ее невозможно было убедить в обратном.

— А как же я? — спросил он едва слышным шепотом, не желая произносить этих слов.

— Что?

— Когда-то я был твоим. — То, что он предлагал, было судьбой хуже смерти и вызывало у него отвращение. Его кожа хотела сползти с костей. Мысль о том, что Мирра прикоснется к нему, вызвала у него желание вонзить свой единственный здоровый клык в любую мягкую часть его тела, до которой он мог дотянуться, чтобы пролить свою кровь и высосать из себя жизнь. Его утешала только мысль о том, что она не сможет Связать его, потому что он уже Связан с Наоми, и эта Связь убьет его в конце концов, если он осуществит свой план, который будет очень прост. И возможно, если ему повезет, он сможет убить Мирру во сне и сбежать, имея в запасе достаточно времени, чтобы найти дорогу домой.

Сейчас он должен был сделать все возможное, чтобы держать Мирру подальше от деревни.

Крол ожидал, что Мирра рассмеется и пренебрежет им, его предложение было настолько нелепым, что даже она должна была это заметить. Но она снова окинула его взглядом, и от этого в его жилах застыла кровь. Даже ее взгляд вызывал у него отвращение. Она смотрела на него не как на препятствие, а как на самца, на пару. Ему бы следовало выпрямиться, выпятить грудь, взмахнуть хвостом, но он не мог этого сделать. Единственное, что он мог, это не робеть под тяжестью ее взгляда.