— Сонь, помоги на кухне, а? — просит родительница.

Я бодро киваю, радуясь хотя бы крошечной возможности побыть наедине с мамой. Какой бы она ни была, но я очень сильно скучала.

Мы нарезаем колбасу и сыр, крошим салаты на скорую руку. В гостиной раздается громкий пьяный смех. Я содрогаюсь, потому что терпеть не могу неконтролируемых людей.

— Бабушка говорила, что билетов на прямой рейс не было, — произносит мама. — А ты чего сорвалась?

— Из-за Влада.

— Не маленький уже! Вечно влипнет во что-то, а ты выручай.

— Перестань. Это серьезно. И пахнет десятилетним сроком.

Мать качает головой и выкладывает нарезку на тарелку. Я чувствую, что задыхаюсь здесь. В этом доме. Под этой крышей, по которой без устали барабанит дождь.

Как только мама выходит из кухни, я достаю телефон и пытаюсь вызвать такси. Все операторы заняты. Единственный, с которым мне удается связаться, сообщает, что из-за непогоды служба временно не принимает заказы за город. Сергея просить — это слишком, наверное?

— Чёрт, чёрт, чёрт! — несдержанно ругаюсь.

— Зачем нечисть в мой дом призываешь? — интересуется отчим, заглянув на кухню и застав меня врасплох.

Я оборачиваюсь и смотрю в его хмельные глаза. Горло окольцовывает болезненный спазм.

— Не могу вызвать такси, — с трудом выдавливаю из себя слова.

— Сейчас? В такую погоду? Да ты с ума сошла, девочка! — то ли смеется, то ли хрюкает Роман Геннадьевич. — Оставайся в отчем доме. Твоя комната по-прежнему пустует.

Перспектива ночевать в доме отчима меня вовсе не радует. Да что там… пугает.

Роман Геннадьевич скользит по мне задумчивым взглядом и выходит из кухни. Он так боялся, что я забеременею и принесу в подоле ребёнка им с матерью на воспитание! По итогу так и получилось — я забеременела и родила, но торопиться знакомить их с Булкой у меня нет ни единого желания.

В десятом часу гости начинают медленно расходиться по домам. Нехотя, с ленцой. Отчим раздает все имеющиеся в наличии зонты и дождевики. Мама радушно вручает по куску торта.

В доме становится тихо, чего не скажешь о том, что творится на улице.

Непогода ничуть не успокаивается. Кажется, наоборот усиливается. Ветер воет, клонит к земле деревья. Дождь продолжает лупить по окнам и крыше. Я смиряюсь с тем, что сегодня мне отсюда не выбраться. Приложение такси барахлит, операторы упрямо твердят, что за город, где не везде есть асфальт, ни один идиот не поедет.

Пока отчим прощается в прихожей с последним гостем, мама садится в кресло гостиной рядом со мной и устало вздыхает. Мне хочется прижаться к ней как маленькой. Ощутить хотя бы каплю заботы.

Я в этот момент как раз рассматриваю фото Булки. Бабуля прислала. Они гуляют у пруда и кормят уток зерном.

— Это кто? — интересуется мама, бросив взгляд на экран телефона.

Я слегка улыбаюсь. Ни капли не страшно признаваться. Я достаточно взрослая и самостоятельная, чтобы принимать решения и нести за это личную ответственность.

— Это моя Вера.

При выборе имени для дочери я ни секунды не раздумывала. И дело было даже не в том, что так звали мать Ярослава. Это одно из немногих имён, что переводится и трактуется так же, как и звучит. Вера — это основа основ для женщины. Без неё она угасает.

— В каком смысле «твоя Вера»? — раздраженно спрашивает мама.

— Моя дочь. Ей полтора годика.

Я листаю фото. Показываю ещё и ещё. Всё, что у меня есть. Вот Булка задорно хохочет в игрушечном магазине, увидев обезьянку, хлопающую в ладоши. Вот плачет на плановом осмотре. А вот фотография со мной в перерыве между игрой. Я в белом костюме и Верушка под стать.

То, что мелькает на лице матери нельзя описать двумя словами. Шок, непонимание, недовольство и неверие. Она устало растирает виски и на секунду прикрывает глаза, перестав рассматривать фото.

— Постой-постой. Соня, ты родила? — задаёт вопрос мама. — Боже, когда? Как?

— Я же говорю… Вере полтора года. Соответственно, родила я полтора года назад.

— Ты прекрасно понимаешь о чём я спрашиваю! — Мать повышает голос и резко встаёт с дивана. — Почему я не в курсе? Не заслуживаю? Бабушка поэтому к тебе сорвалась?

— Вот сейчас и рассказываю, — отвечаю приглушённо. — Да только ты кричишь. И кричала бы, позвони я тебе по телефону.

— Не считаешь, что как-то поздновато? — взвинчено спрашивает мама. — Я стала бабушкой больше года назад и даже не знала об этом!