ФИНАЛ
Раньше один вполне приличный мир по имени Фиол периодически содрогался. Ну что уж тут поделаешь? То верховную богиню свергнут, то еще одну, то перезагрузка Системы... В общем, тяжелые времена, что и говорить. Порталы открываются, силы Тьмы победоносно наступают, империи рушатся, всюду шастают страшные неуязвимые сосальщики памяти. Да и беженцы шастают! Нет никакого спокойного житья.
А всему виной — Мач Крайм, последний Герой. Везде этот эпический негодяй сунул свой нос, сделал каку, а затем еще и благополучно смылся. Говорят, эту сволочь вообще невозможно убить!
Правда, теперь у этого славного парня в противниках находится действительно всемогущая сущность, которая его непременно настигнет и...
Но это будет потом. Когда она освободится.
А пока мир Фиол наслаждается явлением, которое за много миров, времен и измерений до него носило скромное, но очень внушительное название.
Мировая революция.
Пролог
Приам Тарлалхудил всегда считал себя правильным эльфом. В отличие от большинства других эльфийских князей, он был прост, прям, скромен в быту и справедлив в своих решениях уже более полутора сотен лет, что занимал свой трон. Конечно, подобному поведению способствовало и то, что их небольшое княжество находилось в диких лесах Хелиса, гранича (условно) лишь с могущественным Шварцтаддом, и не имело рядом никаких эльфийских поселений на разумных для общения расстояниях. Проще говоря, большая часть его знатных собратьев имела бы полное право назвать маленькое княжество Приама лютым захолустьем.
Но простая гордость скромного эльфа, чьи предки заселили этот дикий клочок земли пару тысячелетий назад, говорила Тарлалхудилу, что всё, что не случается — всё к лучшему. Зато его подданные здоровы и бодры, их тела поджары и худы, а их классы соответствуют всем многовековым традициям древнего народа. Они живут в лесу, процветают в нем, шлифуя свои богатые традиции и культуру. Неторопливо, как и подобает настоящим эльфам.
Вот, к примеру сам Приам Тарлалхудил сейчас сидит в своем скромном тронном зале на скромном троне, созданном из живого дерева. Трон, зал, дворец, всё это — одно большое дерево, расположенное в центре княжества. Нет у них тут ни золота, ни серебра, ни прочих мертвых излишеств, свойственных так называемым «цивилизациям» прочих рас. Нету — и не надо. А зачем они нужны? Жить нужно в гармонии с собой, с природой, с народом, с законом что внутри нас…
— Отец!! — двери зала с грохотом распахнулись, заставляя высокочтимого князя, погрязшего в благостных рассуждениях, испуганно икнуть и поджать ноги.
— Корбалол…, — пробурчал корящий себя за испуг князь, вновь принимая приличествующую повелителю позу, — Сколько раз я тебе говорил не вламываться в главный зал, как в таверну?
Младший из сыновей Приама был главным возмутителем спокойствия в княжестве. Мелкий сорокалетний негодник потратил около пяти лет, но разыскал в великом лесном поселении всех хулиганов и башибузуков, сколотил из них шайку, прозванную «Братством перемен», а теперь то и дело смущал подданных, двор, да и самого князя своими нелепыми выходками и придумками. То он носится с идеей воздушного порта для драконов (как будто им, эльфам, нужно с кем-либо общаться или торговать!), то пытается ввести моду на одежду как у городских эльфов Уллады, то варит это ужасное пиво, от которого чуть не сдохли его, Приама, лучшие единороги…
И вот, теперь, посмотрите на этого сопляка! Вломился к своему правителю во главе всей ватаги своих дурных друзей! Позорище! А хуже всего, что уже тридцать лет является несмываемым пятном на чести Приама — это класс сына! Надо же, «оружейник»! Не «маг», не благородный «призывающий», не «повелитель погоды», не, на самый худой из всех концов леса, «мечник»! «Оружейник»!
— Отец!! — вновь пронзительно возопил негодный отпрыск. Весь растрепанный, волосы в беспорядке, вместо аристократичной бледности нездоровый румянец. Да и дружки в точно таком же виде.
— Хватит! — прогремел Приам, величественно вставая с трона, — Явился в неподобающем виде! Без поклона! Без дозволения говорить! Это была последняя капля! Всё, сын, я лишаю тебя всяческих прав на наследование! Мы с твоей мат…
— Что? Наследование? — непонимающе моргнул подходящий к трону юноша, — Да зачем оно мне? У меня от него брат умер!
От такого пассажа князь аж подавился воздухом. Он посмел! Этот негодник посмел… ооо! Освященный тысячелетиями обычай борьбы за престол среди наследников этому… этому… просто пустой звук!
— Ты…, — с трудом промолвил венценосный эльф, каменея лицом и играя желваками.
Но был хамски перебит.
— Папа, прости, но дело не терпит отлагательств! — эмоционально заявил юный негодный Корбалол, — Освободи трон, пожалуйста! Мы пришли тебя свергнуть!
А затем, зная, что отец привык размышлять над неожиданными событиями часами, юный эльф попросту достал из инвентаря дробовик, внушительно передернув помповым затвором. Лязг поганого огнестрельного оружия оказался сигналом для всей шайки сына, тут же ощетинившейся оружием. Шансов у князя не было.
— Стража! — слабым голосом крикнул Приам, сжимая сухие кулаки.
— Пааап, — почти обиженно протянул его сын, наставляя на родного батю дробовик, — Ну ты же знаешь, что Шарсиил и Цулинсул сейчас доят своих единорогов? Какая стража? Давай, свергайся уже, у нас куча дел!
— Так… нельзя! — прохрипел князь, обессиленно падая на трон и сверля своего подлого, гадкого и коварного потомка ошалевшим взглядом, — Это против всех правил! Ты будешь негодным владыкой! Погубишь всех нас!
— Не буду, не буду, скидывай корону, папа, — ухмыльнулся Корбалол, вызывая ободряющие крики своих приспешников, — Не будет никаких князей! Пришла пора передать власть в руки народа! Не доводи до греха! Эй, ты чего? Паап! Ты чего?!! Врача! Целителя! Медика!!
Вот так, под дулом эльфийского дробовика, и произошел быстрый, решительный и очень знаковый для мира переворот общественного строя в небольшом, всего на 10 тысяч голов, эльфийском поселении, граничащем с Шварцтаддом, вовсю сейчас разделяющимся на три страны с социально-демократическим устройством. Великое княжество Ауломблайдвеиль под руководством (бывшим!) князя Приама Тарлалхудила, стало первой ласточкой будущих перемен в многострадальном мире Фиол.