Осеннее заседание кафедры нейробиологии университета Линчепинга. На нем присутствуют порядка ста человек, изучающие все, от генетики дрозофил до травли в интернете. Это очень разнообразная группа, как и должно быть в творческой академической среде. Мужчины и женщины, молодые и пожилые, шведы и иностранцы. Сейчас выступает Ларри Кэхилл. Ему за пятьдесят, он много лет преподает в престижном Калифорнийском университете в Ирвайне. Прибавьте к этому британский твидовый пиджак и своеобразную манеру речи, и у вас получится достаточно точное представление о Ларри. Его внешность обманчива. Он выглядит, как один из многих успешных белых мужчин среднего возраста, которые препятствуют равенству в академической среде, а не как тот, кто может помочь найти решение этой проблемы.

Ларри откровенно рассказывает, что это клише могло бы стать его судьбой, если бы не вмешалась мать-природа [4] . Однажды он наткнулся на результаты исследования, которые он, как нейробиолог, не мог пропустить, и это привело к полной переоценке всего, во что он осознанно или неосознанно верил. Пятьдесят лет спустя, после множества публикаций, лекций, участия в американской программе «60 минут» на канале CBS [5] , Ларри как никто другой повлиял на изменение правил биомедицинских исследований и порядок разработки лекарств. Что же изменилось? Больше нельзя получить финансирование американского Национального института здравоохранения (НИЗ), если в исследование не включены и мужчины, и женщины или лабораторные животные обоих полов. НИЗ финансирует большинство биомедицинских исследований в мире, а потому такое важное решение получило далеко идущие последствия. В ведущих научных журналах все сложнее опубликовать данные, полученные в исследованиях с участием исключительно представителей мужского пола, если на то нет особых причин, как, например, изучение рака яичка. В таких случаях ученым приходится указывать, что достоверность исследования ограничена группой, в которой оно проводилось.

Что случилось с Ларри? Его исследования могут показаться далекими от типичного представления о научном прорыве. Его сотрудники выяснили, что воспоминания, формирующиеся, когда индивид испытывает сильные негативные чувства, сохраняются лучше, чем полученные в эмоционально нейтральной ситуации. После изучения функциональных снимков мозга, полученных с помощью фМРТ, он увидел, что этот эффект вызывала активность в миндалевидном теле (миндалине), мозговой структуре в белом веществе височной доли [6] .Давно известно, что активность в миндалевидном теле связана со страхом, а новостью является лишь ее роль в запоминании. Этот эксперимент привлек большое внимание, и другие ученые смогли его повторить, а так получается не всегда. Группа ученых из Стэнфордского университета быстро пришла к схожему результату. В ходе своего исследования они обнаружили активность в левой миндалине, а в исходном исследовании Ларри активной была правая. Но мы не будем останавливаться на таких мелочах – намного важнее подтверждение самого главного. Как известно, методы получения изображения головного мозга очень чувствительны к техническим деталям, которые могут отличаться в разных лабораториях.

Дело отнюдь не в технических деталях. Почти все участники эксперимента Ларри были мужчинами, в то время как почти все участники эксперимента в Стэнфорде были женщинами. Именно этим и объясняется разница в полученных результатах. Затем эксперимент повторили несколько раз в разных лабораториях, включая мою. Мужчины и женщины по-разному обрабатывают эмоциональные воспоминания.

Это наблюдение само по себе не привело к каким-либо медицинским последствиям, в отличие от тех, что случились после него. В своем интервью Ларри Кэхилл приводит интересный пример того, как мужчины и женщины по-разному реагируют на одно из самых распространенных лекарств от бессонницы. До недавнего времени всем женщинам выписывали его в слишком высокой дозировке, что приводило к увеличению риска автоаварий на следующее утро. Дозировка была рекомендована по результатам исследований, большинство участников которых составляли мужчины. Несмотря на очевидные различия наших тел, было принято считать, что мозг мужчин и женщин не отличается.

Один из важнейших выводов Ларри состоит в том, что в большинстве случаев мужчин и женщин можно лечить одинаково, но во многих других оказывается, что это не так, и тогда результаты лечения представителей одного из полов будут хуже. Чаще всего от этого страдают женщины. Мы не знаем, что происходит в каждом конкретном случае – для этого нужны дополнительные исследования. Но нам известно много примеров того, как недостаток внимания к половым различиям приводил к тому, что женщины не получали оптимального лечения. И эту несправедливость нужно исправить. Пора открыть глаза. Мы больше не можем ждать.

Отношение к женщине на основе мужских стандартов – классический пример притеснения женщин. В контексте лечения ценой такого подхода может стать человеческая жизнь. Можно порассуждать, заслуживает ли Ларри Кэхилл похвалы за то, что он, мужчина, поднял этот вопрос. Но он всего лишь сделал то, что должен сделать каждый честный человек. Он первый указал, что сделал это, находясь в привилегированном положении. Ему не пришлось платить за это высокую цену. Это не то же самое, что ценою собственной жизни бороться за право девочек на образование в Пакистане. И тем не менее он поступил честно и достойно, выйдя за рамки предписанной ему роли, когда эмпирические данные указали на его ошибку.

Казалось бы, Ларри должны считать своим союзником все мужчины и женщины, борющиеся за равноправие мужчин и женщин. Но, поговорив с ним, я понял, что это не так. Напротив, он часто сталкивается с негативными реакциями, и особенно со стороны феминисток. В лучшем случае его игнорируют, утверждая, что такие биологические исследования не связаны с социальными вопросами. В худшем – его назначают идеологическим противником. Аргументы Ларри подрывают гипотезу о том, что категории «мужчина» и «женщина» являются исключительно социальными конструктами, которые нужно уничтожить, чтобы искоренить неравенство.

Внезапно критика патриархальных медицинских паттернов, необходимая для достижения равенства в лечении мужчин и женщин, выставляется как нападки ретроградов. Многие предпочли бы закрыть глаза на это противоречие, несмотря на всю его очевидность. В одних случаях мы принимаем во внимание различия полов, чтобы у людей обоих полов было право на равноценный медицинский уход. Но в другом углу обширного поля, в котором ведется обсуждение равенства, исходят из мысли о том, что мужчины и женщины неотличимы. Не равноценны, а равны, если не считать характеристик, навязанных обществом и распространяемых предвзятыми людьми.