Две последние позиции выглядели явно преждевременными, во всяком случае, до кратного уменьшения габаритов и массы двигателей, зато сделать речные суда, из трюмов которых не будет нестись вонь рабских тел и их испражнений, сами Семеро велели. Так Олег рассудил.

— Это они? — задал риторический вопрос император, когда перед его глазами предстали два судна возле причала, — Красавчики.

Река Ирмень в этих краях разливалась широко. Противоположный берег виднелся хорошо, но даже рыбацкие домишки были еле различимы на фоне деревьев, а людей вообще не рассмотреть.

У причальной стенки верфи стояли два небольших корабля, примерно одинаковой длины, метров двадцати. У ближнего по бортам находились большие водяные колёса, как у той "Ласточки" из фильма "Жестокий романс". Правда, каждое судно, помимо трубы, имело и мачты под паруса.

— Сегодня поплывём? — поинтересовался Трашп.

— Пойдём, — поправил генерала Олег, — Да, давай испытаем винтовой. До темноты у нас несколько часов есть. А колёсный ход опробуем завтра. И дай команду, чтобы разогнали толпу. Им здесь не цирк-шапито.

Трашп сказал правду. Хотя двигатель очень старался — дымил, шумел — но ход против течения у винтового корабля оказался очень медленным. Попаданец оценил его примерно в десять километров в час.

— Больше выжать не получится, — сказал генерал, стоя рядом с Олегом в носовой части, — Можем поставить завтра и больший винт. Только будет ещё хуже. Сейчас стоит самый подходящий.

— Понятно, — Олег пригляделся к островку, появившемуся впереди, и отмели перед ним, прямо посередине русла, — Разворачиваемся. С этим способом движения всё ясно. На помойку не выкидываем, но и в производство пускать рано.

Камень-на-Ирмени, после вхождения Бирмана в состав империи, во многом потерял своё значение как твердыня, и всё же крепость теперь относилась к императорскому домену, поэтому Олег, переночевав в ней, провёл с утра короткую инспецию и позавтракал вместе с гостеприимным комендантом, который в своё время командовал ротой в первом из созданных попаданцем полков нового строя. Затем император вступил на борт колёсного парохода.

Олег хотел совершить плавание до Нимеи, где когда-то удачно совершил изъятие казны войска узурпатора, и посмотреть хоть одним глазком на другой берег с расположившимся там монастырём Роха.

Вроде бы немного лет прошло с момента попадания землянина в Таларею, а ему казалось порой, что прошла целая жизнь. Олег на полном серьёзе думал, что судьба подарила ему их три — первую на Земле, вторую здесь, пока не стал императором, а сейчас он проживает третью.

До Нимеи государь не дошёл. В пути он заскучал и решил, что День знаний в Пскове без присутствия на торжествах императора — это неправильно.

— Мона, — попросил он служанку, когда та принесла ему утром в каюту кувшин с водой, — Позови ко мне нашего славного генерала. Мы возвращаемся.

До Пскова в соседи по купе им достался младший виконт Дюлан какой-то-там. Название графства, которым владел его отец, чьим самым младшим из четверых детей являлся новый попутчик, Вика не то, что запомнить, выговорить затруднялась.

Виконт после каникул возвращался в университет, студентом которого являлся, с успехом закончив первый курс факультета имперского управления и юриспруденции и готовясь штурмовать науки на втором с не худшим результатом. Если, конечно, верить его собственным словам.

— Может мне тоже поступить к вам? — чуть жеманясь, спросила Ола.

Герцогесса была старше семнадцатилетнего Дюлана на четыре года, что не помешало ей, отошедшей от волнений побега и вернувшей себе уверенность после доброжелательного приёма, устроенного ей людьми императора в бирманской столице, вовсю дорогой интересничать перед симпатичным парнем. А тот только тому и рад был.

Чтобы не мешать беседе приглянувшихся друг другу молодых людей, Вика притихла на верхней полке, гадая кроссворд, и с доброжелательной иронией в пол-уха прислушивалась к их разговору.

— Обязательно, герцогесса! — с пылом воскликнул он, — Вам понравится, особенно, на нашем факультете. Нам ведь не только законы, налогообложение или делопроизводство преподают, но и историю, и литературу, и много ещё чего. Я вот, рассчитываю с отличием закончить, и тогда мне имение небольшое пожалуют, а может и владение, дающее титул. Ну, а нет, так я обязательно выслужу, пусть и позже, — выпятил он отнюдь не богатырскую грудь, — Вам-то это не нужно, но знание — сила, ученье — свет, а неученье — тьма. Даже, Ола — вы ведь позволили вчера так к вам обращаться? — даже, если не пойдёте на службу сановницей или имперским судьёй, вам всё равно знания пригодятся. Наш государь наверняка не даст лишить вас вашего владения.