— Ты решил разорить винные погреба владыки Барнса? — удивилась она количеству спиртного.

— С него не убудет, — улыбаясь, отмахнулся Хельм, разливая почти прозрачную жидкость по стаканам. — Лучше скажи, как твой ученик?

— Он не мой, — спокойно беря в руки бокал, ответила девушка, смотря в ночь за окном.

Мужчина напротив удивлённо приподнял брови и потребовал пояснений. Он пришёл поговорить о другом, но слова мастера ядов не просто удивили, а дезориентировали. Хельм был уверен, что ещё несколько часов назад Габриэла была готова убить любого за этого мальчишку, а теперь она говорила, что отказалась от него. Что он успел натворить только очнувшись? В любом случае оставлять свой вопрос без ответа он был не намерен. Глава школы Парящего Журавля давно заметил за собой странную тягу ко всему, что даже косвенно касалось этой девушки. Эту жажду, знать чем она живёт и дышит, он не мог объяснить себе сам. Просто принимал как данность.

Глава 22

Артур тихонько вышел из гостевого домика и, вздохнув пару раз прохладный воздух, запрокинул голову вверх, рассматривая звёздное небо над головой. В мыслях был сумбур, конечно, общение с живыми друзьями было самым желанным за последние тридцать или сорок лет… Он сбился со счета сколько лет прожил, сколько раз перерождался. Но сейчас всё было не так, неправильно, но и желанно. Он не мог отрицать, в прошлом он ни раз желал этой встречи. Он мечтал возродиться, когда ещё есть шанс всё исправить, но судьба была зла к нему и раз за разом он проживал последние годы своей никчёмной, полной боли и сожалений жизни. И если первый десяток раз он был рад. Да именно рад, так как мог по новой насладиться своей местью более изощрённо, продумано, а не так поспешно, как в первый раз. То потом его стала тяготить эта нескончаемая череда жизней.

Что произошло? Почему всё изменилось? Как он оказался в теле ещё совсем зелёного мальчишки? Ответов не было, но нужны ли они ему? Ведь главное, что Атика и Натан живы и они вместе, снова вместе. Да, это было главным для него сейчас, он цеплялся за ощущения их близости, украдкой вдыхал запахи, присущие только этим двоим и такие далёкие, почти забытые. Будто невзначай касался рук, желая убедиться что они живые люди, а не призраки.

За эти три дня, что он провалялся в беспамятстве, они дежурили у его постели, а когда напряжение отпустило ребят, и усталость взяла своё, они уснули прямо в процессе разговора. И это было хорошо, Артуру нужно было время привести свои мысли, воспоминания и эмоции в порядок. Опустив голову, он осмотрелся, кривая жестокая улыбка изменила лицо парня до неузнаваемости. А память подбрасывала образы разрушенных зданий, огня и реки крови. Школа Белого тигра стала первой, что он стер с лица этого мира.

Вот только в этой жизни он не дошёл до неё. А значит не было тех унижений… Артур, уже сделавший пару шагов, замер, осознавая сей факт. В этой жизни ему не за что ненавидеть этих людей. Он тряхнул головой. Светлые волосы, которые отросли и щекотали шею, подтверждали эти мысли. В этой жизни о его статусе раба знают только он сам, мраморная сука и друзья. И если в той первой они не сразу приняли эту новость, то в этой всё случилось совсем иначе. Он сам им рассказал, сам поделился своей тайной. Да, после появления хозяйки борделя, но…

В памяти мелькали вырванные из их разговора на крыше постоялого двора фразы: “Тебе повезло”, “О тебе по-своему заботились”, “Ты можешь злиться и обижаться, но посмотри на ситуацию под другим углом”, “На тебе нет метки раба, ты свободен”, “О твоём происхождении никто не узнает”. Ар всё-таки сделал ещё несколько шагов по дорожке и, привалившись спиной к стене их домика, сполз по ней, садясь на корточки и роняя голову на колени. Что происходит? Неужели в этой жизни у него есть шанс? Неужели в этот раз за его спиной не будут шептаться и смотреть на него с презрением? Неужели в этой жизни ему не придётся доказывать всем что он… Разве такое возможно?

Тихий голос вырвал его из разрозненных мыслей, что метались в его голове не в силах сформировать что-то дельное.

— Эти ритуалы, — на секунду Артуру показалась, что он услышал в нем печаль, — мне кажется за ними стоит нечто большее, — и так тихий голос девушки звучал совсем приглушённо, и Артуру приходилось напрягать слух.

— Вопрос серьёзный, — хмыкнул собеседник, — но не думай что так легко уйдёшь от ответа.

— Что ты хочешь от меня услышать? — девушка говорила тихо, и как всегда казалось, что она спокойна и безучастна ко всему на свете. — Знаешь, я благодарна тебе за то, что показал спокойную жизнь, дал возможность воплотить в жизнь старое обещание, но…

— Никаких, "но", — перебил её захмелевший мужчина, — тебе нужны привязанности, ответственность за чужую судьбу, тёплые чувства, любовь, наконец, что станет якорем и не позволит…

— Слететь с катушек, как Морриган? — на этот раз перебила девушка, явственно хмыкнув. — Это не поможет!

— Не попробуешь, не узнаешь, — не отступал мужчина напротив.

На какое-то время повисла тишина по ту сторону стены, и Артур уже хотел по-тихому уйти, но тут Габриэла снова заговорила:

— Любовь может быть тихой, нежной и успокаивающей, когда она взаимна, — девушка привалилась спиной к стене рядом с окном именно в том месте, где сидел Артур. — Любовь может нести боль, разрушение и безумие, — она чуть помолчала, не зная что за её спиной сидел мальчишка и ловил каждое слово. — Я уже любила и могу с уверенностью сказать, что это чувство несёт в себе разрушение, боль, печаль и разочарование.

— Тебе всего восемнадцать, — Хельм был уже во хмели и не видел печали на лице подруги, — первая любовь всегда наивна, эгоистична и слишком гипертрофирована…

— Не стоит принижать мои чувства, — резче, чем хотелось бы, перебила Габи.

— Я и не хотел… Просто пойми, первая детская влюблённость она на грани, эмоции и привязанности бьют ключом, нам кажется что это навсегда, что умрёшь вслед за любимым человеком. Но время идёт, и с возрастом ты понимаешь что всё не так критично.

— Миру будет лучше без проклятого мастера, — покачала головой девушка.