–  Бросать, што ль, такого скакуна?

–  Зачем бросать? Дай повод мне. Скажем - с ханом беда, мы гоним его коня.

Тупик на галопе перебрался в седло приземистого жеребца, а сам косился на гнедого в яблоках, даже в такой момент не в силах подавить восхищение. Вот бы подарить князю Боброку или самому Димитрию Ивановичу! Десятнику или сотнику на таком коне показаться нельзя - сочтут за государя. Знают ханы толк в лошадях… Но и теперь под Васькой конек добрый, хотя неказист видом. Крепок, что железо - долго можно скакать, не сменяя.

Впереди мчался Хасан, выставляя плечо с серебряным знаком сотника; отряд плотно шел за ним; Тупик, слишком приметный в рваном одеянии, со своим славянским обличьем, переместился в середину отряда, отдал меч Шурке - пусть его принимают за пленного. Хасан, сдержав гнедого, обменялся паролем с начальником стражи, предупредив, что следом за ним везут раненого хана Алтына. Воины почтительно склонили головы перед незнакомым сотником и ханским конем. Замелькали кольца юрт, нагруженные повозки и кибитки, кони и верблюды; ордынцы изумленно смотрели вслед бешено несущейся кавалькаде. Хасан издали приметил зеленый ханский шатер, круто поворотил в сторону, лощиной - тысячник, замещающий хана в его отсутствие, мог задержать отряд. Лощина выпала счастливая. На выходе из нее лежало озерцо, из которого выбегала небольшая речка, заросшая ивняком. На берегах паслись табуны и стада тумена под надзором немногих пастухов и собачьей своры, поднявшей яростный лай. Вдали, по холмам, смыкались темно-зеленые рощи - там надежда на спасение. Хасан повел отряд через речку, в самую середину табунов, где запутать следы легче. Он рассчитывал, что преследователи непременно задержатся у ханского шатра, потом кинутся напрямую в открытую степь, минуя лощину, и, видимо, не ошибся. Пока мчались среди табунов, как обычно на пастбище разбившихся на многочисленные семейства под охраной свирепых жеребцов, погоня не показывалась. И все же до первой рощи добраться не успели - далеко в стороне появились враги. Близ опушки встретили небольшой разъезд, и вновь безотказно сослужил знак сотника - разъехались мирно. Остановились под деревьями. Теперь по их следам шел отряд в бледно-зеленых халатах - отборные всадники убитого хана Алтына. Копыто озадаченно сказал:

–  Эге, да их за полсотню! И каждый при двоих заводных. От бяда, Василей Ондреич!
– А глаза, высохшие на степном ветру, смеялись. И сердце Тупика снова взвивалось жаворонком, хотя ему даже страшно было подумать, каких трудов и опасностей стоило его товарищу добраться с отрядом до самого тумена Мамая. Неуж-то надеялись выкрасть?.. И счастье, что у Копыто беркутиные глаза, иначе могли мимо проехать…

Копыто поглядывал на Хасана с особенным выражением - видел он, что произошло в низине у костра, и тоже, наверное, думал, какие странные стали попадаться татары. Эти трое, что пошли с ним, - сколько раз они выручали отряд! Хасан вдруг отрывисто сказал:

–  Она умерла.

–  Кто умерла?
– спросил Тупик.

–  Наиля, царевна, которая прислала девушку. Ты видел ее.

–  Почему умерла? Когда?

–  Рано утром. Ее укусила сторожевая змея Мамая. Думаю, это не случайно, он мог узнать… Он никого не щадит, что ему дочь!

–  Сторожевая змея?
– Васька наклонился к Хасану, чтобы лучше слышать.
– Не понимаю…

–  Есть у него такая змея. Она охраняет сон Мамая, потому что он никому не верит… От ее укусов не выживают.

Тупику стало зябко. Где-то блеснули солнечным светом глаза-миндалины, покатились в степные цветы невозвратными звездочками и скрылись. Ничего не случилось, но стало пустыннее и холоднее в огромном мире. Как же так получается: он, Васька Тупик, против которого вся страшная сила Орды, жив, здоров, почти свободен, а царевна, охраняемая всей силой той же Орды, мертва?.. Значит, все дело в том, какие люди рядом с тобой?..

Ехали через рощу скорым шагом, отводя ветви руками. Погоне здесь будет труднее - она многочисленней. Татары мрачно обсуждали весть Хасана на своем языке.

–  Царевну все любили, - говорил молодой воин.
– Ее доброта была равна ее красоте, хотя она совсем девчонка.

–  Это правда. Когда мой брат был в походе и жена его заболела, дети умирали от голода и некому было помочь. Только от царевны приходила рабыня - она приносила снадобья и еду, пока брат не вернулся.

–  Ее рабыни часто приходили в бедные юрты, они давали деньги, чтобы могли выжить в трудные дни.

–  Говорят, это делал сам Мамай, чтобы дочь его восхваляли.

–  Мамай любит, чтобы восхваляли его. Царевна делала это сама. Еще маленькой она с няньками часто бывала у мечетей и раздавала милостыню.

–  А пользу из этого извлекал Мамай. Но все равно она была всех добрее и прекраснее в Орде.

–  Спохватились, когда погубили ее, змеиное племя!
– зло воскликнул Хасан.

–  Ты несправедлив, сотник, - негромко сказал молодой воин.
– Разве мы ее погубили? И разве Мамай - все племя?

–  Был бы Мамай один. Темир-бек чего стоит? А Бейбулат, готовый ободрать каждого встречного? А этот Алтын разбойный, которому я снес голову? А волк Батарбек? А тысячи их нукеров?..

–  Много, - согласился воин.
– Но ты забыл Есутая, он, говорят, ушел к Димитрию, и мы попросимся к нему.

–  Есутай ушел не к Димитрию. Он сам зорил Русь.

–  Царевна тоже была татаркой, - тихо сказал воин, и Хасан промолчал.
– И ты, наян, татарин. И мы - тоже. Возьми нас к себе.

–  Возьму.

Слово его тотчас передалось, и трое татар заняли место позади сотника. Тупик усмехнулся: нашли начальника, теперь Хасан для них - царь и бог. Порядок воинский - сила этих дьяволов.

Роща кончилась, впереди - все та же холмистая степь с зубцами перелесков по горизонту; кони сразу перешли в карьер. Погоня блуждала где-то в лесу, но никто не тешил себя мыслью, что уйти удастся легко. Враги скоро не отстанут, у них по два заводных коня, значит, рано или поздно они начнут настигать отряд все быстрее и быстрее. Лишний конь - преимущество немалое. Выйти бы на крепкую московскую сторожу! Однако пока больше вероятности наскочить на сильную ордынскую заставу, и знак сотника тогда может подвести. У таких застав на выходе из Орды и пароли особые, известные лишь гонцам да большим начальникам.