— Я хочу эротическую.

— Успокойся, она макросъёмкой не занимается, — хихикнул Мартин. — Эй-эй, оставь табуретку в покое. Я пошутил!

Ольгерд вышел ещё лучше, чем Тонька. В своё время Женя прошла хорошую школу и научилась снимать людей практически с первого раз, причём без всякого фотошопа и ретуши. Ольги получился весь в изломанных линиях света и тени, а его лицо и руки неожиданно приобрели совершенно призрачное и таинственное изображение.

— Сделай, чтобы у меня были выразительные глаза, — потребовал Ольгерд, когда Женя поднесла к нему фотоаппарат, — а то глаз почти не видно.

— Вот она выкатит тебе счёт, будут у тебя выразительные глаза, — засмеялся Мартин. — Давайте сделаем перерыв и потом продолжим.

— А, что у нас там? — Тонька моментально засунул свой любопытный нос в принесённые Женей лотки, — свежо питание, да серется с трудом, — констатировал он.

— Ну, не ешь тогда, — Мартин отодвинул критикана плечом и принялся разогревать ужин.

Пока он разворачивал кульки и возился возле кухонного стола, Женя присела на диван и почувствовала, как на неё накатила приятная умиротворяющая усталость. Ей давно не было так спокойно и весело, когда можно было спорить, смеяться и болтать не опасаясь, что тебя пресекут гневным взглядом или строгим замечанием.

Тем временем Ольгерд развалился в кресле и начал читать вслух обрывок старой газеты.

— Наркологи обеспокоены. Более 60 % рок-музыкантов употребляют наркотики… Нет, б*я, тем, что какие-то рок-музыканты употребляют наркотики, они обеспокоены твайумать! — хмыкнул красавчик, — а о том, что в районе Крайнего Севера спивается ансамбль баянистов, им по*уй!

Все дружно засмеялись и Женя неожиданно почувствовала себя абсолютно счастливой. Как мало оказывается надо для счастья. Свобода, хорошая компания и чуть-чуть уверенности в себе.

— Ты придумала, как Марти сфотографировать? — от мыслей Женю отвлёк Тонька.

— Нет, не знаю. Пока не придумала.

Она машинально посмотрела в сторону лидера, который хлопотал около плиты. Игорь себя готовкой не утруждал. Разве что готовил знаменитый полусырой шашлык и всё остальное ехидно называл женской крысиной вознёй. Мартин готовил быстро и с явным удовольствием.

Женя обратила внимание, что он изменил причёску: сбрил виски и усы. В отсутствии растительности на лице Мартин выглядел совершенным мальчишкой, возможно, даже младше её. Впрочем, это не имело никакого значения. Женя давно отвыкла изучать незнакомых мужчин и была просто благодарна, что в данный момент ей хорошо.

— А давай в постели, типа он так предан музыке, что спит только с гитарой.

— Хорошая идея, — согласилась Женя и осторожно посмотрела на Мартина. Тот помешивал в кастрюле и только мотнул головой. Мол, понимай, как хочешь.

После ужина приступили к заключительной части съемок. Женя так отяжелела после еды, что какое-то время не могла сообразить, с какого ракурса лучше снимать.

— Да разденься ты уже наконец, — Ольгерд заметил Женины мучения и посоветовал с доброй душой: — Трусы сними. С гитарой же в постели, а не с кем-нибудь.

Тонька и Ольги заботливо уложили друга на диван и разложили одеяло самым художественным образом, давая понять, что с любимой подругой их лидер группы спит полностью обнажённым. Однако Мартин все время ёрзал и хихикал, мешая Жене снимать.

— Успокойся, пожалуйста, — вежливо попросила она, — будь добр, полежи спокойно.

— Не могу, — Мартина распирало от подступающего смеха, — какая нахрен эротика, у меня простыня в жо*е застряла.

— Так вытащи её, — рыкнул Ольгерд, — или тебе помочь?

Во время второй части съёмок Женя уже постоянно смеялась вместе с парнями, порой даже надо всякой ерундой. И даже пошлые шуточки и всякие незатейливые приколы не вызывали у неё отторжения. Как же было хорошо и, как не хотелось уходить.

Снимать они закончили ближе к утру. Часа в четыре, наконец, выключили компьютер, убрали фотоаппарат и вышли на улицу покурить. Над городом забрезжил слабый рассвет, с моря продолжал дуть холодный и сырой ветер. Женя невольно поежилась под своей тонкой курточкой. Внутри начинала нарастать знакомая сосущая тоска. Ещё пять минут и ей придётся выйти на промозглую улицу, под едва ощутимую, но тем не менее, противную колющую морось. Идти обратно в офис на изнурительную изматывающую работу, не приносящую ни морального не физического удовлетворения; отбивать атаки наглого малолетки и ежеминутно опасаться всяких непредвиденных встреч. Последнее ощущение было совсем непонятным, на грани с паранойей, но тем не менее истощающее своим постоянным присутствием.

— Пошли спать, — Мартин сладко зевнул, одновременно скручивая роскошные кудри в тугой пучок. — У меня смена с двух, надо выспаться.

— А мне на работу к четырём, — похвастался Ольгерд и для непонимающей Жени, великодушно пояснил: — Электрик я. Лампочки всякие вкручиваю.

— Пошли, — и Мартин махнул Жене рукой, — или тебе на работу утром?

— У меня сегодня отсыпной, — отозвалась девушка и предсказуемо смутилась. Спальных мест в студии было всего три.

После улицы помещение дохнуло приятным теплом.