Вещей у Жени до неприличия мало. Она удирала налегке, рассчитывая приобрести нормальный гардероб уже на месте. Кто ж знал, что обстоятельства повернуться совсем по другому, но симпатичную голубую тряпочку всё же прихватила. Не удержалась. Бросила на самое дно рюкзака.

Это платье она купила по случаю. Совсем недорогое и скромное. Короткий рукавчик, длина по колено, минимум отделки. Но в этом платье глаза приобретали совершенно невероятный оттенок абсента, а талия становилась тоньше, чем у осы.

Игорю платье не понравилось. Он назвал его вульгарной дешёвкой и посоветовал немедленно отправить в мусоропровод.

— Ты выглядишь в нём, как Мальвина, — Игорь умел подбирать удивительно яркие эпитеты, — но не думай, что, как милая фарфоровая куколка. Просто дура с пустыми глазами.

Женя ослушалась. Платье легло в самый дальний угол шкафа и вот дождалось своего часа.

Почему ей хочется, что бы Мартин увидел её непременно в платье? Почему она, вообще, думает о Мартине каждую свободную минуту? Что бы ни делала, всякий раз, мысли сворачивают в его направлении. Ни от того ли это всё, что он один из немногих, кто отнёсся к ней по доброму. Хотелось бы думать, что это так и есть и за её интересом нет никаких непозволительных фантазий.

— Хм! Не совсем уместно в том месте куда мы направляемся, но тебе идёт.

Мартин не обманул. Заявился ровно через пятнадцать минут.

— А куда мы идём?

— Скоро узнаешь.

Мартин выглядел почти по походному. Простые джинсы, неизменная жилетка, волосы собраны в тугой пучок. В руках пакет, а за спиной рюкзак. Неужели, действительно на природу. Мог бы и предупредить. Женя и сама не может понять нравится ли ей такая спонтанность. Игорь человек очень рациональный, расчётливый. У него просчитан каждый шаг. Зато у Мартина неизменная составляющая — это ощущение сюрприза.

До нужного места они шли довольно долго и молча.

— У меня с двух часов смена, — предупредил Мартин — обратно поедем на автобусе.

Всю остальную дорогу он только сосредоточенно сопел, а Женя пыталась от него не отстать. Было зябко и временами она судорожно ёжилась. Что ж сама захотела выпендриться, насильно никто не заставлял.

А ещё ей хотелось узнать куда же они всё-таки направляются, но Мартин был непривычно сух, всю дорогу, что-то обдумывал при этом сосредоточенно шевелил губами, словно разговаривал сам с собой. Беспокоить его расхотелось и девушка послушно топала следом, пытаясь угнаться за размашистым шагом.

В этом направлении город кончился быстро. Они миновали полузаброшенную железнодорожную колею, поросшую сухой травой и вышли к шоссе, которое упиралось в тёмную сопку с высоким еловым гребнем.

Шоссе было по утреннему пустым. День обещал быть тёплым и от влажного смолисто-чёрного асфальта поднимался лёгкий пар.

После небольшого подъёма, у подножия горы неожиданно открылся парк. Снизу, со стороны города он был почти незаметен и Женя немало удивилась, когда перед ними внезапно нарисовались резные ажурные ворота.

— Проходи, — Мартин по хозяйски подтолкнул Женю вперёд, так словно пропускал в собственные аппартаменты.

Сейчас парк был девственно пуст. Зелёное пространство выглядело полудиким. Светлая берёзовая аллея, как бы рассекала территорию на две части. Справа облагороженное пространство со скамейками и детскими площадками. Слева заросшая скалистая гряда.

— Нам туда, — Мартин махнул рукой в сторону могучей гранитной скалы, которая высилась над дорожкой огромными отвесными валунами, — осилишь подъём?

Не стоило сомневаться. Кажется это очень в духе Мартина пойти на штурм скалы в шестом часу утра. Теперь понять бы: нравится ли эта затея ей самой? Подсознательно Женя ожидала чего-то подобного и сейчас пыталась оценить степень своего хотения, что бы подчиниться данной процедуре.

— Не знаю. Выглядит очень высоко, — она задрала голову и оглядела гору с неприкрытой тревогой, — боюсь, что я ни разу ни альпинист.

— Ну, альпинисты — они как яйца: либо крутые, либо всмятку, — хмыкнул Мартин, — полезли раз уж пришли.

На самом деле подъём на скалу начинался с неприметной тропинки, которая уютно спряталась между пушистой поросли ёлочек. Заметив Женино удивление, он лишь ехидно ухмыльнулся и прошёл вперёд.

Вскоре они оказались в негустом лесу и на Женю пахнуло неповторимым запахом прелой хвои, смолы и ещё чем-то необъяснимо свежим упоительным, как может пахнуть только в чистом сосновом бору. Идти было трудновато. Дорожка упорно тянулась вверх и пологий с виду подъём оказался довольно крутым. Под ногами то поскрипывал светлый песок вперемешку с хвоёй, то сухо пощёлкивали огромные гранитные валуны, которые вырастали словно по мановению волшебной палочки.