Кроме того, он ощущал произошедшее, как удар в спину. Подлый предательский нож между лопаток. Им пренебрегли, поставили на несколько ступенек ниже, отвергли. Такой странный и внезапный уход Мартин воспринимал как унижение и его властная требовательная натура корчилась, как от плевка в лицо.

Он не мог позволить себе раскиснуть. Особенно перед таким важным событием, как выступление на большом популярном фестивале и Мартин изо всех сил делал вид, что ему всё равно. Что плевать. Нас*ать с высокой колокольни. Мало ли в его жизни было баб с которыми он расстался. Попытки показать, что у него всё в порядке порой были настолько успешны, что он и сам переставал верить в произошедшее. Мартин давил свои эмоции, буквально топтал их ногами. Но в какой-то момент они прорывались и тогда под раздачу попадали буквально все. Знакомые, друзья и даже родственники.

Ему было настолько больно, что Мартин даже не отрицал того, что запросто сможет пойти на наговоры, угрозы, сексуальное соблазнение, попытки вызвать ревность.

А ещё особенно противно было от того, что именно с ней он настроился на полное доверие. Пусть скупо, пусть не очень красочно рассказал о своих проблемах и планах. Впустил на свою комфортную территорию безопасности, совершенно не подозревая о внезапном ударе. У Мартина была полная уверенность, что Женя подставят ему плечо в момент боли.

Но его бросили, притом внезапно и это было самое настоящее предательство. В этот момент Мартин почувствовал, что не только его зона безопасности, но и мечта разбилась на мелкие осколки.

Внутреннюю опору снесло неожиданной бурей. В какой-то момент Мартин даже подумал о том, что это наказание за все его прошлые грешки. Расплата за пренебрежение чужими чувствами и отношениями. И, что бы вытащить себя ему не за что было ухватиться.

К тому же было очень обидно ощущать себя объектом, за которого одномоментно все решили. Не посоветовались, не спросили, а просто собрали вещи и ушли. Мартин утопал от слабости и безысходности. Он чувствовал себя вещью, которую просто решили сменить.

— Ну? — Ольгерд вышел на улицу, тоже закурил и глянул Мартину в лицо, — остыл?

Мартин лишь молча махнул рукой.

— Гитару я настроил, — Ольгерд понимающе кивнул, — она ж у тебя из красного дерева, вроде?

— Угу.

— Гриф прогнулся. Теперь пусть отлежиться. Строй попозже проверишь. Это клён быстро реагирует, а красное дерево меняет форму медленно. Ты её возьмёшь с собой на фест или ольховую из России.

— И ту и другую.

— Как ты её назвал?

У Мартина, как и у многих музыкантов, была привычка относиться к гитарам, как к живым существам. За некоторые он выложил безумные, по его возможностям, деньги. И каждой новой подруге он давал своё имя.

Его последний инструмент был нежный, красновато-розовый, он обладал наиболее сбалансированным звучанием с небольшим акцентом на верхней середине и с чуть глухим и одновременно ярким звучанием. Мартин дал ей имя Эжени. Обычно друзья подсмеивались над его наивной и романтичной привычкой, но сейчас хамоватый Ольгерд не стал форсировать события и только коротко уточнил:

— Ну, что пойдём? Тебе же на работу?

Идти до бара пришлось своими ногами. И хотя Мартин зарабатывал вполне прилично, что бы, например, покупать новые инструменты или снимать квартиру в центре города, за последние дни было пропито абсолютно всё. Он вместе с Тонькой и Ольгердом спустил в собственном баре все деньги и до ближайшей зарплаты, на работу пришлось ходить пешком.

Молодые люди миновали скромную промзону где располагалась их студия, перешли трамвайные пути и направились в сторону бара. Мартин, который обычно трепался не закрывая рта, непривычно молчал и Тонька принялся утешать лидера со свойственной ему простотой:

— Ну, что не попустило тебя? Да плюнь. В конце-концов, не ты первый не ты последний. Было бы из-за чего. Я прям тебя не узнаю.

— Даже на бензин денег нет, — Ольгерд думал о своём и перебил красноречивый поток Тоньки вполне хозяйственным замечанием.

— Вот я и говорю. Да подцепи ты себе новую девчонку, — Тони продолжал гнуть своё, — Смотри сколько девушек вокруг. Вон гляди какая…

И Тонька ткнул рукой в фигуру девушки, которая двигалась чуть впереди. Мартин привычно повернул голову и машинально оценил задорные рыжие кудряшки и хорошенькие стройные ножки.

— Ммм… какая булочка, — сладостно промычал Тонька, — погодь. Давай я её для тебя сниму?

— Обалдел?

— Чего сразу обалдел? Чего я такого сказал?

Тонька проворно обогнал друзей, приблизился к девушке и пустил в ход всё своё красноречие и обаяние:

— Девушка, такие ножки не должны пройти мимо! Давайте познакомимся!

Девушка живо обернулась на призывный Тонькин возглас и на парней уставился огромный живот, наверное на самом последнем сроке беременности.

— Ой, — ошарашенно пробормотал Тони и ляпнул без всякой задней мысли, — я вижу с вами уже, кто-то познакомился!

Сдержаться не смог даже насупленный Мартин. И они дружно грохнули с Ольгердом в один голос. Хорошо, что девушка оказалась не обидчивая. Она даже пять минут поболтала с компанией парней и вскоре каждый отправился по своим делам.