На двух берегах реки раскинулся Город. Он населён не только людьми. По улицам бродят живые статуи, бронзовые птицы разносят новости, золотой ангел безучастно наблюдает с вершины собора. Среди стен Города есть пять тайников. Каждый скрывает в себе ключ, дающий владельцу особые силы. С их помощью можно разрушать здания, менять погоду и даже оборачивать течение реки вспять. Жизнь шла своим чередом. До тех пор, пока первый ключ не похитили. Теперь мне нужно успеть спасти остальные, а ещё найти ответы на множество вопросов. Чего хотят статуи? Где скрываются хранители? И как сохранить рассудок, когда привычный мир летит в пропасть?
Глава 1
Всё начинается ночью, когда кто-то забыл соединить мосты.
Подъезжая на велосипеде к окраине берега, я попадаю в конец длинной пробки. Часы на запястье показывают половину десятого утра. Мост должны были свести ещё несколько часов назад.
Гудят машины. Возмущаются люди. Только Река спокойно несёт свои воды.
Если бы я умела летать, разогналась бы на велосипеде прямо от перекрёстка и поднялась по вертикали моста. Километры пустоты, которые разделяют берега Города, не стали бы преградой. Но под таблетками я на такое не решаюсь.
Поэтому спускаюсь в метро.
Велосипед приходится оставить снаружи. Семь сотен ступенек эскалатора медленно движутся вниз. Прижимаю к груди рюкзак: не хочу снова быть ограбленной. Внутри «Ада» Набокова, старое издание.
Клиенты, которые по какой-то причине не хотят приезжать в наш магазин, могут заказать книги по телефону. Отец, который по многим причинам не хочет уезжать из магазина, отдаёт их мне, а я легко пересекаю улицы на велосипеде. Литература с доставкой на дом!
Схожу с последней ступеньки эскалатора. Статуя, охраняющая станцию, – золотая Деметра со снопом колосьев в полных руках – подмигивает мне. Я бы поговорила с ней, но поезд светит огнями из тоннеля. Я бы почитала «Аду» в долгой дороге, но боюсь, кто-то выхватит её из рук и нырнёт в закрывающиеся двери.
На конечной станции нет статуй, в одиночестве я поднимаюсь наружу – ещё пятьсот ступеней. Город снова встречает шумом машин и звоном трамваев. Человек, которому нравится Набоков, живёт около небольшого парка. Там, в глубине, среди голых деревьев, я вижу ещё одну статую, но не успеваю поздороваться, часы показывают, что я на пару минут опоздала. Взбегаю по ступенькам и нажимаю на звонок.
Квартира на первом этаже, и я быстро понимаю, почему: хозяин встречает меня в инвалидной коляске. Книжные полки начинаются прямо от пола и заканчиваются ниже моих плеч. Оглядываю их: классика прошлого века, множество иностранных изданий, несколько безделушек: пепельница в форме черепа, подсвечник, маленькая бронзовая статуя Фемиды. Она испуганно молчит, но стоит хозяину поехать в другую комнату за деньгами, шепчет:
– Пожалуйста, уходи! Здесь опасно.
Я наклоняюсь к полке, а она повторяет, едва размыкая бронзовые губы:
– Я постоянно слышу снаружи странные звуки. Крики. Уходи, уходи отсюда, пока с тобой ничего не случилось.
– Но что именно? – шепчу в ответ я.
– Не знаю. Я не могу видеть. Но я слышу, как они кричат, – чаши весов в её руке дрожат. – Снова и снова.
Не успеваю ответить, шуршат шины коляски.
– Вам понравилась моя коллекция? – спрашивает хозяин, протягивая конверт с деньгами.
– Да. Красивая статуэтка.
Фемида едва заметно показывает мечом в сторону двери.
– Восемнадцатый век, между прочим.
У меня столько вопросов, но приходится вежливо попрощаться и уйти.
Не дожидаясь зелёного сигнала светофора, перебегаю улицу. Листья уже осыпались, среди них – жёлтых, красных и оранжевых как закат – резвится белый бульдог. Хозяин, отпустив поводок, курит рядом.
Меня интересуют не они, а статуи.
Около входа висит табличка: «Выставка современного искусства». Первой меня встречает женщина в греческой тунике. Голова вскинута к небу, руки сжимают ткань пеплоса. Казалось бы, обычная статуя музы или богини – но сделана из использованных шприцев.
Одно прикосновение, и в тебя вонзятся сотни игл, сломанных и заржавевших. Вздрагиваю и тороплюсь дальше. Листья шуршат под подошвами кед. Вот статуя из кусочков зеркала, отражающая моё лицо, или что-то похожее на него, искажённое и уродливое. Вот подобия муз и героев, собранные из покрышек, пластиковых бутылок, стаканчиков из-под кофе… Все эти статуи, они так отличаются от тех, с которыми дружу я.
В выражении их лиц и напряжённом молчании нет ничего дружелюбного.
Я не знаю, умеют ли они разговаривать. И не хочу узнавать. Деньги жгут спину через ткань куртки и рюкзака, нужно быстрее отдать их отцу. А ещё Фемида сказала, здесь опасно. Ёжась под взглядами статуй, я сбегаю из парка и снова спускаюсь на пятьсот ступеней под Город.
Чтобы забрать велосипед, выхожу на той же станции, около моста. Деметра, с которой мы уже виделись, окликает меня. Над её головой тяжёлые гроздья золотого винограда, у босых ног – ещё больше колосьев пшеницы.
– Как твои дела, дитя? – спрашивает она.
Все Деметры, которых я знаю, такие заботливые.
– Думаю, хорошо. А твои?
– Прекрасно! В этом году он не пришёл за моей дочерью. Что бы не говорили остальные, я счастлива, что он больше не может нас разлучить.
Я не всегда понимаю их истории, придуманные тысячи лет назад. Чтобы не расстраивать Деметру, киваю и улыбаюсь.
– Это здорово!
– Да, – она мягко покачивает снопом колосьев.
Новый поезд показывается из тоннеля. Деметра продолжает:
– А ещё Минерва просила передать, у неё для тебя новость.
– Какая?
Больше я не думаю о других статуях, Фемиде и деньгах в рюкзаке.
– Она хочет сказать тебе лично. Навести её, дитя.
Я почти не замечаю долгого пути назад и семисот ступеней метро. Минерва хочет меня видеть! Она постоянно занята, но у неё нашлось время.
Минерва – самая мудрая из статуй. На половине открыток с видами Города есть её фотографии. Шлем, голова ужасной Горгоны, тяжёлое копьё. Невежливые туристы постоянно трут его остриё, но я никогда этого не делала.