Я вздрагивала от каждого телефонного звонка, и с тайком смотрела на двери, отчего-то надеясь, что увижу Ричарда, который придет с букетом цветов, извинится и всё объяснит.

Хотя, что он мог сказать?

Что между нами было притяжение, которое сводило с ума, но нам не суждено быть вместе, потому что он женат, и что я узнала об этом не в самый лучший момент?

И вечер наступил, как бы я этого не хотела.

Съездив домой на пару часов, чтобы переодеться и соответствовать тематике заявленного вечера - золотой век Голливуда - мы снова вернулись в клинику в полном удовлетворении от проделанной работы.

Зал выглядел просто идеально, оформленный в трех основных цветах – белом, черном и золотом.

Богемная роскошная вечеринка, с красной ковровой дорожкой, массой симпатичных официантов, облаченных во фраки, оркестр, который исполнял приятную слуху музыку ненавязчивую, и мелодичную.

Бокалы с холодным шампанским были оформлены в виде конуса, изысканные закуски, приглушенный свет, который отражался в позолоте – всё это должно было быть близко тому обществу, которое здесь начнет появляться уже через 20 -30 минут.

А ещё толпа зевак, которые столпились по двум сторонам от красной дорожки, словно здесь было не иначе, как вручение Оскара, и репортеры, часть из которых были приглашены и могли входить внутрь, и часть тех, кто относился к так называемой «желтой прессе».

– Я поставил охрану по всему периметру, - подошел к нам начальник охраны. Мужчина высокий и стройный, в черном костюме и гарнитурой в ухе, с которым мы очень сдружились за последнее время, пока вместе работали над открытием клиники Генри.

Мистер Гордон.

Чистокровный шотландец с пронзительными голубыми, как небо глазами, и медно-рыжей шевелюрой, которая сейчас была аккуратно зачесана назад. Мощный и широкий он производил впечатление с первой секунды знакомства! Но лишь потом можно было понять, что, не смотря на свою внешность, мужчина был добр и весел под стать Нику! Он не просто любил свою работу – он ею жил. И отец Ричарда и Генри был его другом детства, о котором он заботился бы и сейчас, как делал это для его детей, которых считал родными, не случись с Александром ужасной трагедии.

– Столпилось слишком много народа. Мои парни будут держать их в рамках, а ещё будут патрулировать всё здание вокруг, чтобы эти мелкие журналюги не лезли, как таракашки во все щели! Кстати, те журналисты, у которых есть право здесь находится – они со специальными бейджиками, так что если случайно увидите кого-нибудь без бейджа, но с камерой, то смело звоните мне, я решу вопрос сразу!
– проговорив свою речь с необычным милым акцентом, Гордон вдруг замолчал, широко улыбнувшись, - Классно выглядите, девчонки! Глаз не оторвать! Был бы я лет на 20 моложе!....Эх!

Не ожидания ничего подобного мы с Софи рассмеялись, переглянувшись.

– Спасибо, Гордон! Мы старались соответствовать вечеру!

– И у вас это отлично получилось! – подмигнул нам мужчина, прежде чем удалился в очередной раз проверять своих парней из числа охраны.

И, не смотря на свой настрой, мы действительно старались выглядеть, как можно лучше.

«ДЛЯ СЕБЯ!» - как мантру повторяла я себе, прекрасно понимая, что это далеко не правда.

Я снова хотела увидеть молнии в синем водовороте глаз, в последний раз. Сегодня вечером.

А утро принесет с собой новый день, который я сама для себя решила начать с чистого листа, без Ричарда и его семьи.

Проблема была в том, что я боялась растаять в нем и забыть все свои стремления и намерения.

Лучше было бы не приходить.

Нервно я разгладила воздушную юбку своего длинного платья в пол, бежевого цвета, которое облегало фигуру до бедер, струясь мягкими невесомыми волнами. Мне казалось это платье простым, сдержанным и вполне соответствующим моему настрою – минимум эмоций, максимум покоя.

Лишь верх платья был прозрачной сеточкой, на которой были вышиты замысловатые узоры сотнями сверкающих страз, отчего платье становилось весьма нарядным и далеко не будничным. Шпильки. Распущенные волосы, которые струились по плечам мягкими локонами, и любимые духи – это всё, что было на мне сегодня.

Софи бегала в облегающем черном платье до колен с открытой спиной и высокой прической, на своих любимых черных Лабутенах, а Рози должна была приехать позже в компании бабушки и других сестричек с клиники Ричарда, которые тоже были приглашены на открытие.