Мы так ни разу и не поцеловались.

Чтобы без привязки к деньгам, к моей выходке и его мечте закрыть гештальт. Я хотела бы его поцеловать. Когда-нибудь. По-настоящему. Закрыть глаза и отдаться чувственным губам и умелым рукам лишь ради удовольствия и желания. Ни о чём больше не думать. Ни о Саше, ни о Вике, ни о нашей первой такой нелепой встрече. Моём побеге, его деньгах, моих проблемах.

Хоть раз побыть обычной девчонкой девятнадцати лет, без плана «что дальше» и «что, если».

Я хочу бросить Сашу. И поцеловать Мирона.

А потом что-нибудь решу. Не в первый же раз.

Я сошла с ума.

Отбросив книгу и плед, резко поднимаюсь на ноги. Рывками стаскиваю с себя домашнюю одёжку и открываю шкаф. Достаю короткое чёрное платье с открытыми плечами, простое, но идеально на мне сидящее, и открываю приложение такси, вбивая адрес квартиры Вики.

Уже поднимаясь в лифте на нужный этаж, придирчиво себя осматриваю. Глаза покраснели и припухли, на губах алеет слишком яркая помада, как отвлекающий от глаз манёвр, на скулах слишком много румян, чтобы скрыть бледность.

Я сегодня не в форме. Чувствую себя уязвимой как никогда.

Дверь мне открывает Марика.

Блондинка закатывает глаза при виде меня и отходит в сторону.

— У тебя привычка такая — опаздывать, чтобы все присутствующие смотрели только на тебя?

— Как ты угадала? — произношу я, вешая кожаную куртку в огромный шкаф-купе.

Судя по обуви, валяющейся в прихожей, гостей на дне рождения полсотни.

На мне ботфорты-чулки, и я не собираюсь корячиться, снимая их, чтобы потом так же долго натягивать. Я должна быть готова в любой момент свалить. Потому что понятия не имею, куда завернёт разговор с Сашей.

— С днем рождения, Вика! Всем привет, — взмахиваю рукой, здороваясь со знакомыми и нет.

Подхожу ближе к дивану, на котором расположилась изменница, и протягиваю ей конверт с подарком. Стараюсь не смотреть на Мирона, сидящего рядом с девушкой. Но глаза помимо воли так и соскакивают на его неидеальное гладковыбритое лицо с зачёсанными назад волосами. Сегодня на нём белая футболка без рисунков, на пальцах несколько колец, на запястье красуется браслет с чёрными бусинами.

— Уи-и! Ты пришла! Спасибо-спасибо, — вскрикивает Вика, оторвав свой зад от дивана, и порывисто меня обнимает.

За её спиной Мирон смотрит прямо на меня.

У меня перехватывает горло.

— Как я могла пропустить такое событие? — произношу, разрывая затянувшийся зрительный контакт.

— Действительно, — подает голос Мирон и откидывает голову назад, упираясь затылком в мягкую спинку дивана.

— Садись с нами. Будешь кушать? Ещё немного, и мы поедем в клуб. Мир забронировал для меня вип-стол в «Лагуне».

Ладонь Вики наглаживает мужское колено, обтянутое чёрными джинсами. И я хмурюсь.

— Как мило…

Может, её план уже удался, и они трахнулись? У Вики от возбуждения горят щеки, но помада цвета спелой сливы на губах безмолвно говорит о том, что к её рту Гейден не притрагивался. По крайней мере, пока.

— Ангелина, малыш!

На мою талию ложится рука Саши, а сам он всем телом прижимается ко мне сзади. Его бёдра касаются моих, грудь прижимается к почти голой спине. Он нагибается и целует меня в висок, тянется к губам, но я еле заметно отстраняюсь. Чужая пятерня на моём животе напрягается.

— Нам надо поговорить.

— Сейчас? — брови Соколова взлетают вверх, он явно не ожидал.

— Ну да. Или ты занят?

— Малыш, давай не сегодня. Мы же веселимся. Не порть Вике праздник.

Саша касается в поцелуе моей щеки и заглядывает в глаза.

— Ладно.

Я не чувствую к нему ни нежности, ни любви. Контакт с его телом не дарит мне возбуждения или томительной истомы. Никакого трепета и ожидания продолжения. Совсем ничего. Пустота.

Вдруг понимаю, что Саша мне совсем чужой. Мы скорее знакомые, чем друзья. Любовников из нас тоже не вышло. То, что он меня сейчас трогает на глазах своих приятелей, скорее для них, чем для нас.

Это ничего не значит.

Как только мы окажемся наедине, он уберёт руки в карманы или схватится за бокал с очередной горячительной жидкостью.

Сейчас он на удивление трезв. Тянет за руку, и я послушно иду за ним.

Он садится в свободное кресло, а я устраиваюсь возле него на подлокотнике.

Мирон, чуть опустив ресницы и не меняя положения тела, смотрит прямо на нас.

Скользит взглядом по моим коленям, обтянутым чёрной кожей ботфортов, голой полоске бёдер, поднимается выше к груди и обнажённым плечам. Возвращается назад к груди.