Она бросилась следом за ним и обняла за пояс, прижимаясь щекой к спине.

— Не уходи, — повторила Яна.

— Отпусти, — велел он.

— Игнат…

— Отпусти и иди развлекаться, с кем хочешь. От меня отстань.

Игнат разомкнул ее пальцы и ушел, оставив девушку одну. Дверь с шумом захлопнулась.

— Вот урод, — прошипела Яна, глаза которой моментально стали колючими и злыми — и ни следа от былых умиления и кокетливости. — Ты все равно будешь моим. Вместе со всеми своими бабками. Придурок. А от червя я избавлюсь.

— Я повторяю в третий и в последний раз, — продолжал Игнат, недобро прищурившись. — Если ты еще раз окажешься рядом с ней, хоть слово ей скажешь или тронешь, я очень рассержусь. Ты ведь знаешь, какие могут быть последствия?

В огромных глазах Яны промелькнула досада, которую она тут же мастерски спрятала за длинными ресницами.

— Игнат, милый, хорошо, я больше ни слова ей не скажу. Вообще забуду о ее существовании. Раз ты так хочешь. Только… — Ее маленькая женственная ладонь легла на его плечо, опустилась на грудь. — Только почему ты так о ней заботишься? Кто она тебе? Я нервничаю… Котик, ты же мой…

— Ты чокнулась? — Игнат убрал ее руку. — В каком месте я твой?

— Но мы же договорились… Что у нас будут свободные отношения… Что я твоя девочка, а ты мой котик, — заворковала Яна и, прикусив пальчик, повела им по шее к груди, ниже, по плоскому животику. Потом, пританцовывая в такт музыке, доносившейся из гостиной, задрала коротенькую юбочку, под которым виднелось черное кружевное белье и чулки, прикрепленные к поясу.

— Как тебе? — игриво спросила она. — Снимешь их с меня? Хочешь, я лягу на стол? Мне раздвинуть ножки для тебя?

Игнат, не слыша этих слов, направился к Сержу, который, о чудо, в одиночестве сидел перед электрическим камином в кресле с широкими подлокотниками и держал банку безалкогольного пива. На коленях у него лежала книга — одна из книг Карризи, которые были куплены Игнатом. Его покупки всегда были масштабными. Если покупать — то все книги автора, а не одну или две. А если испытывать чувства — то самые яркие, и не важно, любовь это или ненависть.

— Интересно? — уселся на подлокотник кресла Игнат и выхватил у Сержа банку. Сделал глоток, но тут же поморщился: — Ну и гадость. Ты не умеешь бухать.

— Это не то искусство, которому я стремлюсь обучиться, — хмыкнул Серж. — Неужели ты читал эту книгу?

— Всю серию, — поморщился Игнат.

— Надо же, ты разбил мой стереотип о том, что тебе незнаком алфавит, — насмешливо ответил Серж, забирая банку назад. — И как тебе?

— Нравится. Думал, что скучно, но нет. Будто фильм смотрю. Заказал еще кучу всего, — кивнул Игнат на две большие не распакованные коробки, стоящие в углу около окна. Курьер притащил их недавно, но ему было лень распаковывать.

— Я сейчас расплачусь, — умилился Серж. — Неужели там книги?

— Ага. Триллеры мне зашли, — усмехнулся Игнат.

— Я готов поцеловать руки своей Ярославе за то, что она подсадила тебя на книги, — насмешливо сказал Серж. — Она за пару минут сделала то, чего я добивался годами.

Друг моментально рассердился. Его взгляд стал жестким, а зубы плотно сомкнулись.

— Зачем? — только и спросил Серж.

— Что — зачем? — тихо поинтересовался Игнат.

— Зачем защищаешь Ярославу? Я же знаю, что ты в кабинете наехал на Яну. Так зачем?

Игнат повернулся к другу и опалил Сержа долгим взглядом.

— Потому что я так хочу. Устроит ответ?

— Вполне, — спокойно ответил Серж. — Главное, чтобы он устроил тебя.

Какое-то время друзья молчали. Игнат пересел на кресло напротив и устало откинулся на спинку. Идти к пацанам, которые устроили танцпол и отрывались под ревущий рейв, не хотелось. И пить не хотелось. Хотелось тупо упасть в кровать и заснуть.

— Ты переедешь к отцу? — спросил Серж, хотя прекрасно знал это и так. Слышал от своего отца.

Игнат коротко кивнул.

— Это одно из его условий. Иначе бабла мне не видать, — ответил он с презрением. — Папаша решил взяться за мое воспитание. Ну или показать своей новой женушке, какой он крутой, и как ставит меня на место.

— Он поставил еще какие-то условия?

— Извиниться. — Игната передернуло от отвращения.

— И ты это сделаешь? — спросил Серж без удивления. Казалось, его вообще мало что может удивить.

Игнат нервно прикусил губу. Он был слишком гордый, чтобы извиняться перед той, из-за которой страдала его мать. Ему нужно было поломать себя ради этого.