Однако пора было идти. Комбриг уже надел свой походный плащ и поглядывал на нас. Я живо выписал у коменданта штаба требование на огнесклад, и мы всей гурьбой двинулись через опустевший зал к выходу.

Чернявый железнодорожник - он оказался смазчиком вагонов - прихватил из-под столика горевший фонарь, выгреб рукавицы и, похлопав ими, сунул их под мышку.

Мы вышли на улицу.

Город был в прозрачной синеве, синими казались заглохшие домики, синим был фасад гимназии, за плетнями и заборами синела неподвижная листва яблонь и груш, а над головой у нас простиралось глубокое синее небо.

Уже поблекли звезды. Светало.

Смазчик задул фонарь и опустил его на плиту тротуара.

Мы постояли в тишине.

Где-то далеко не очень ясно застучал пулемет. В разных концах города забрехали собаки.

– Подходят, - шепотом проговорили железнодорожники.

– Да, - также шепотом ответил я.

И мы разошлись: железнодорожники зашагали к станции, а я - на огнесклад за подрывными припасами.

Глава вторая

Огнесклад бригады находился за городом, в поле, и был, как крепость, обнесен земляным валом и саженными кольями с колючей проволокой. Я зашел в караулку у ворот, предъявил коменданту требование, и мы в сопровождении часового пошли на склад. Это был деревянный домик, по самую крышу врытый в землю. Крыша у него земляная, обсеянная для прочности травой.

Под навесом у двери висело несколько пар валенок.

В склад нельзя входить в сапогах на железных гвоздях. Долго ли невзначай высечь искру. Поэтому, хотя и был летний день, мне пришлось переобуться в валенки. То же сделал и комендант.

Мы спустились по земляным ступенькам вниз. Часовой с винтовкой остался снаружи.

Вошли - и меня сразу обдало знакомым острым запахом, вышибающим слезу. Поглядел я кругом - всюду тесно наставлены ящики, белые липовые бочки, оцинкованные банки с яркими этикетками... Глаза разбежались - столько тут всякого добра!

Хотелось и то посмотреть, и это, но нельзя задерживаться.

Я набрал пуд пироксилина. Потом взял толовых шашек. Комендант насыпал из банки и отвесил аммоналу - взрывчатого порошка. С порошками мне еще не случалось работать. Но посмотрел я на этот порошок, а он искрится, играет, словно толченого серебра набираешь в пригоршню. Ну разве откажешься от такого вещества?

Упаковал я все это в отдельные тючки, собрал их в мешок, положил туда же два круга бикфордова шнура и уже начал мешок увязывать.

– А капсюли с гремучей ртутью?
– напомнил комендант. И, усмехнувшись, добавил: - Или вам не нужны?

В жар меня бросило. Впопыхах не поставил в "Требование" капсюлей. А без капсюля никакого взрыва не сделаешь!

– Пожалуйста, - взмолился я, - хотя бы две коробочки...

Комендант без слов выдал четыре по сто капсюлей.

Затем предложил мне динамита. А у меня и мешок уже полон: тол, пироксилин - вещества тоже подходящие, да и аммонал еще... Ладно, обойдусь и без динамита!

– А у меня динамит конфетками, - сказал комендант.

Тут я, ни слова не говоря, распустил веревки на своем мешке: какой же подрывник устоит против таких конфеток? Динамит самого высшего сорта чистый, светлый, как янтарь. Стакан в патрончики по сто граммов, и каждый патрон в нарядной хрустящей бумажке.

Ясно, пришлось взять и динамитных конфеток.

Комендант склада предлагал еще пороху. Хороший показал он мне в бочке порох, крупный, как орехи. И не маркий. Я несколько раз пересыпал синеватые орешки с руки на руку, поглядел на ладонь - чистая. А это первый признак хорошего пороха.

Но от пороха я отказался. Мало ли что еще есть на складе! Всего брать, так и не унесешь. И без того я едва взвалил свой мешок на плечи.

Выхожу из-под земли, а у склада крестьянские подводы. На передней жердина с красным флажком. Это военный знак: "Опасный груз". Красный флажок обязателен при перевозке взрывчатых веществ. Однако подводы, гляжу, порожние.

– Сейчас загрузим, - сказал комендант.
– Приказано склад эвакуировать. А взрывчатки видели сколько?

– Вот откуда ваша щедрость!
– пошутил я.
– Все равно вывозить.

Но комендант не успел или не захотел мне ответить. С подвод сбежались красноармейцы, и он уже раздавал им валенки.

Комендант нарядил со мной сопровождающего с винтовкой.

Чтобы попасть со склада на станцию, надо было пройти через весь город. Небо на востоке уже начало светлеть, когда я зашагал по улицам.

Ставни домов были наглухо закрыты, нигде не показывался ни один человек. Прошел квартал, еще квартал... Вот и наши казармы - тоже вдруг словно вымерли. Только над воротами полощется большой новый флаг с красным крестом, да в глубине двора струятся дымки наших походных кухонь: кашевары готовят обед для выступивших на позицию бойцов.