Как бы мне не хотелось отказаться от их присутствия – в этот раз так поступить я не могла, потому что обряд должны проводить члены семьи, но за отсутствием у меня дара, необходимо было присутствие хотя бы близких знакомых.

Мысленно выругалась и, велев дворецкому закрыть дверь, осталась в тишине. Огляделась. Огромная зала казалась теперь еще больше, когда я находилась здесь одна.

Тут внимание привлек шорох в другой комнате, куда и направилась с осторожностью.

У ещё накрытого стола стоял мальчик лет двенадцати с черной полоской на шее и ел руками объедки из тарелок. Повернувшись на шум и заметив меня, мальчишка тут же бухнулся на колени и, уткнувшись лицом в пол, забился в истерике, извиняясь. На несколько секунд я потеряла дар речи от его завываний.

Рабов могли себе позволить только очень состоятельные семьи королевства, вроде моей. Но моя матушка просто презирала их и не хотела пачкаться, передав и мне подобное отношение. Она предпочитала наёмных слуг, отказавшись от рабов семьи, несмотря на свое весьма щекотливое, а порой и откровенно бедственное положение.

Тётушка же имела целый штат рабов, человек шесть было поначалу. Но жена дворецкого скончалась еще при моём здесь проживании – скромная и аккуратная женщина, которая прибирала по дому и готовила.

Двое молодых парней – даже не хочу думать, что с ними делала моя тётя – надолго не задержались и были перепроданы. Я видела их не часто, да и желанием видеть особо не горела, уж тем более – никогда не общалась с ними.

Остался самый старый раб, служивший ещё моему деду, – к нему единственному тётя относилась более или менее нормально и ещё двое – как я узнала от него же. Что один из них ребенок, была не в курсе. Где третий как-то тоже не задумывалась, пока не увидела мальчишку.

Тот тем временем продолжал истерить, не реагируя на мои приказы замолчать.

– Простите, госпожа, если позволите, я уведу его немедленно, – хромая вошел дворецкий. Он меня знал с детства, не боялся, но относился с холодным почтением в ответ на моё равнодушие, что меня всегда вполне устраивало.

– Вальтер, что с ним такое?

Я скривилась. И так устала, а ещё терпеть такие сцены от раба…

– Я сейчас его успокою, прошу прощения, госпожа.

– И зачем он вообще нужен был тётушке?

Сделала вид, что не заметила того факта, что ответ на свой вопрос не получила. Старый дворецкий опустил голову, очевидно не желая встречаться со мной взглядом.

– Для развлечения, госпожа.

– Развлечения?

Я вскинула бровь, прикидывая, как может развлечь это недоразумение на полу. Но тут дворецкий, помогая парнишке встать, случайно задрал подол его рубахи и у меня внутри что-то ёкнуло. Спина мальчишки была разукрашена шрамами разной давности.

Моя тётя его била? Я едва не воскликнула это вслух. Она держала мальчишку, чтобы избивать его и так развлекалась?

Не то чтобы я сильно переживала за участь рабов, с малых лет обе мои родственницы внушали мне, что рабы – как скот, просто выполняют свою функцию, и созданы исключительно для этого. И хотя в принципе неплохо ладила с тем же дворецким и его супругой, от которой слышала, что покойный дед планировал освободить их, то участью остальных рабов просто не интересовалась. Ко мне тётя всегда относилась холодно, лишь иногда высказывая сожаление, что в младенчестве моя мать не сдала меня в монастырь инкогнито. Но руку никогда не поднимала.

Ну а то, что заводила себе пожилая тетушка молодых парней, чтобы тешиться – не мое дело. Чтобы прикоснуться к рабу в подобном смысле я даже думать не могла – было мерзко, а если ей это нравится – да на здоровье. Только… этот же совсем ребенок, а она его била… И только ли била?

Внутри заскреблось неприятное чувство.

Я сочувствую ему? Возможно. И вообще, в этом, наверное, нет ничего такого. Ребёнок же. Но и возиться с ним, успокаивая, тоже не планировала, устала.

– Госпожа Элаиза была несколько… – старик пожевал губу, – строга с ним, простите. Если позволите, я уведу его.

– Да-да, конечно, – растерянно отозвалась я. А старик тут же заставил мальчика подняться и, прижав к себе, повёл вон из комнаты.

Ох, еще этого мне не хватало.

– Вальтер, – вдруг позвала, – а где еще один… эммм… слуга?

Раньше мне не приходилось говорить с рабами о рабах.

– Третий день как в аренде у баронессы Веригии.

– В аренде?

Может мне послышалось?

– Верно, госпожа. Госпожа иногда сдаёт его в аренду, обычно именно баронессе Веригии, чтобы оправдать наше содержание.

Старик говорил сухо, по делу и так отстраненно, будто его это вообще ни коим образом не касалось.

– И когда же… заканчивается срок аренды?

– Завтра, госпожа. Позволите идти? Стол я приберу после, если не будет других указаний.

Мальчишка жался к деду и всхлипывал.

–Да, ступай, – машинально отозвалась я.

Тётушка сдавала рабов в аренду? Даже не знала, что так было можно. Ну что ж. Наверное мне без разницы. Новость отозвалась лишь лёгким удивлением внутри, не вызвав особенных чувств. У меня были другие заботы сейчас.