Сергей, сбросив одежду, с ревом ринулся к ним – началось купание с визгом и хохотом. Мы с Николаем переглянулись и тоже стали раздеваться, но появился запыхавшийся соседский мальчишка.

– Дядя Костя, там приехала черная «Волга», военный шофер сказал, что должен передать командиру пакет.

Я позвал Сергея. Он подошел и, выяснив в чем дело, приказал:

– Иди и приведи сюда водителя, скажи – так велел капитан. Понял?

Тот кивнул, но было видно, что понял плохо… Открыв рот, он смотрел на обнаженных «русалок», плескавшихся по колено в воде. Сергей встряхнул его за плечо:

– Беги, а то ослепнешь.

Смутившись, парнишка припустился к деревне.

«Русалочки» продолжали плескаться, и мы, опорожняя бутылку «Столичной», любовались ими. Вскоре подошли мальчишка и сержант, с дежурным приветствием вручивший Сергею конверт. Прочитав послание, он обратился к уже одетым женщинам:

– Девчонки, соберите военному продовольственный пакет, – и обернулся к сержанту. – В пятнадцать ноль-ноль выезжаем, до этого свободен. А тебе за отличную службу вручается «наградное оружие», – он протянул мальчишке красивый складной ножичек.

Сержант с мальчиком ушли довольные. Сергей, словно не замечая наших вопросительных взглядов, продолжал распоряжаться:

– Дамы после купания, конечно, проголодались, да и воины тоже,

поэтому все яства и напитки выставляются и уничтожаются в срочном порядке.

Элла не выдержала:

– Сережа, хватит издеваться, в чем дело?

– Дело в том, что в город приехал столичный драматический театр. Для нас оставлены билеты, начало спектакля в девятнадцать ноль-ноль. После спектакля намечается фуршет для высших чинов гарнизона, и военком предлагает воспользоваться его гостеприимством. Отказать ему мы не можем, да и вечер обещает быть интересным. Номера в гостинице забронированы.

Я подошел к Сергею.

– Извини, но мне через два дня на службу, так что я пас…

– Хорошо, – он отвел меня в сторону, – передай Ниночке, что я жду ее в гости.

Расправившись с провиантом, мы двинулись к дому. Сборы были недолгими, прощание – не тяжким, и, когда машина тронулась, я облегченно вздохнул… Проехав несколько метров, она остановилась. «Забыли что-нибудь», – мелькнула мысль. Из машины вышла Элла.

Она медленно шла, глядя мне в глаза, ее сдержанная взволнованность ощущалась даже на расстоянии. И чем ближе подходила, тем тревожнее становилась глубина темных омутов. Не отводя взгляда, она коснулась ладонью моей щеки.

– Прощай, мой капитан…

Повисла напряженная тишина. Я должен был сказать что-то. И даже знал, что именно… Я молчал. Элла повернулась и медленно пошла обратно. Хлопнула дверца, машина скрылась за поворотом.

Я должен был сказать: «Останься…».

Домой идти не хотелось – побрел куда глаза глядят. Оказавшись у речки, присел на знакомый пенек и смотрел на воду, ни о чем не думая. Пошел теплый дождь, шурша по воде крупными каплями. Когда дождь перешел в ливень, промокший до нитки, я направился к деревне. Дома скинул мокрую одежду, закутался в плед и после стакана рома забылся тяжелым сном.

Весь следующий день дождь лил не переставая. В резиновых сапогах и непромокаемой плащ-палатке до позднего вечера я бродил по окрестностям. Постепенно тоска, размытая небесным душем, покидала меня.

Ясным утром я открыл окна настежь, впуская благоухание омытого

дождями сада. С ворвавшимся птичьим щебетом оно заполнило дом, привнося ощущение вольного лета. Почему-то вспомнилась Елена Владимировна – «Елена Прекрасная», так я звал ее про себя…

***

Будучи лейтенантами, мы служили на одном корабле с Гришей Барминым. Он женился, еще не закончив училище, и про их неземную любовь слагались легенды…

На каком-то торжестве оказавшись с ними за одним столиком, я был очарован Леной, ее умом и красотой и, танцуя с нею, понял: за близость именно с такой женщиной, бывает, отдают и погоны, и душу. Но, наблюдая за их общением с мужем, ясно видел, что для нее не существовало других мужчин. Смешно было смотреть, как нацелившийся на флирт очередной флотский ловелас сконфуженно отходил, сознавая – он «никто», разве что поговорить из приличия… Вскоре Гришу перевели на другой флот, но года два назад я узнал, что они опять в Питере.

Прошлым летом, вернувшись из похода, я прогуливался по Невскому. Весь в шикарном импорте, чувствуя себя плейбоем, я шел, разглядывая витрины и встречных красоток, не стесняясь оборачиваться вслед, когда было на что посмотреть. Мое внимание привлекла женщина, выходившая из магазина. Я будто споткнулся на ровном месте – настолько она была хороша…

Из-под стильной соломенной шляпки, с опущенными на лицо полями, волнами спадали темно-русые локоны. Платье, слегка прихваченное ремешком на талии, не облегало, но в свободном касании так подчеркивало все изгибы и округлости фигуры, что я позавидовал этому платью. Замшевые туфельки на невысоком каблучке, украшая стройные ножки хозяйки, словно умоляли полюбоваться ими. Она зашла в кафе, присела за столик у большого окна – я узнал Лену Бармину и, войдя следом, направился к ней.